Да и какое мое дело?

– Кстати, где ты был до того, как переехал в Итаку? – Думаю, пришло время заполнить кое-какие пробелы в моих познаниях о Мейсоне Эверете. Коль уж я рассказала ему о своей маме. Это будет честно.

– Последние пару лет я провел в Институте Карнеги. Занимался исследованиями.

– Никакого преподавания?

Его губы трогает слабая улыбка.

– Никакого преподавания, – подтверждает Мейсон.

– Почему ты вообще согласился на эту должность? Тебе же не нравится преподавать.

Я улыбаюсь, но смотрю на него внимательно, действительно желая узнать.

– Мне не «не нравится», но это не моя любимая часть этой работы, – чуть подумав, отвечает он. – И к тому же, мне сделали предложение, от которого трудно было отказаться. Ты видела джакузи? – Он указывает в сторону гидромассажной ванны, и я понимаю, что он шутит.

Я смеюсь, и Мейсон тоже улыбается. У него обалденная улыбка, зря он не часто ее показывает.

– Думаю, ты немного продешевил. – Я подхожу ближе и закидываю руки ему на плечи. – Здесь нет бассейна.

– Точно! – Он изображает огорчение, спустив руки чуть ниже моей спины. Мне нравится ощущать его ладони там. – Так и знал, что что-то забыл.

– Расскажи мне что-нибудь о себе, – прошу я, заглядывая Мейсону в глаза. Кажется, это хороший момент узнать его поближе.

– Что, например?

– Не знаю, что угодно. Например, о том, где ты вырос? Что-то о своем детстве.

Я не произношу этого вслух, но про себя думаю, что хочу знать о нем все, и мне неважно, что именно он расскажет. Просто я, кажется, влюбилась, и все, связанное с ним, для меня ценно.

– Я родился в Сиэтле. Единственный ребенок в семье. Мой отец – профессор – преподает в Университете Вашингтона. Мама была кардиологом – она умерла, когда мне было одиннадцать. После школы я поступил в Стэнфорд и перебрался в Калифорнию. – Тон Мейсона сух и не выражает никаких чувств. – Ничего интересного.