— Отдашь, как сможешь. Или за Морковочкой няне поможешь присмотреть, когда Леся будет в роддоме, — подмигнул он мне, а на моем телефоне пиликнуло уведомление, оповещая о поступивших на счет деньгах. 

Как у него получилось за один раз перевести такую сумму, я даже спрашивать не стала. Конечно же, у всех счетов и карт разные договоры и условия. Я со своим суточным лимитом переводила Скольникову деньги следующие пять дней. Как мою карту не заблокировали за подозрение в мошеннических действиях — удивительно. 

Но итог был таковым, что к концу недели мое обучение было оплачено вперед на два года и еще один семестр, а я осталась должна Вавилову четверть миллиона. Это было не очень-то и страшно. Уж лучше ему, чем Скольникову, который, кстати, так и не объявился за все эти дни. Даже ни разу не написал о том, что деньги ему пришли и отправляла я их не в пустоту. Не то чтобы я сильно ждала…

— Господи, да кого я обманываю? — прошептала я собственному отражению в зеркале. Конечно же, я ждала и за это практически ненавидела себя. 

Но жизнь словно вошла в прежнюю колею, я училась, помогала сестре готовиться к экзаменам и тратила еще кучу свободного времени на социальные сети. В эти моменты я очень жалела, что ушла с работы, но не настолько, чтобы опять судорожно искать заработок и быстрее-быстрее отдавать долг Лесиному мужу. Самой Лесе ни Глеб, ни я ничего так не говорили. Я побоялась ее расспросов, а Глеб просто принял мою позицию.

На выходные я опять отправилась к ним, и в первый же вечер молодожены уехали в ресторан, оставив Морковочку на меня и няню. А через час после их отъезда приехала Оксана Борисовна — мама Глеба. Прекрасная женщина, врач, заведующий собственной частной клиникой, у нас сложились с ней чудесные отношения, и я, спустившись на первый этаж в домашней хлопковой пижаме с принтом Минни Маус на всю грудь и с Маришей на руках, никак не ожидала встретить рядом с ней еще и Скольникова.

— Привет, Кариночка, — улыбнулась женщина, а потом с любовью глянула на Маришу. — Так, сначала мыть руки, — командным тоном произнесла она и, обернувшись, серьезно посмотрела на Марка. 

— Оксана, я же говорил, что в этом нет ничего такого. Я вас довез, даже, как джентльмен, проводил до двери, — усмехнулся он, но как-то так по-доброму. С явным уважением к Оксане Борисовне. 

И только потом меня коснулся его взгляд — оценивающий и будто бы осязаемый. За пару секунд Марк приметил и мой растрепанный пучок на голове, и мохнатые тапки. А как иначе? Мариша тянула за волосы, а в обуви ходить я не привыкла.

— А я сказала, что обязательно напою тебя чаем за свое спасение. Все. Пока сына нет дома, командую здесь я. Пойдем, — махнула Оксана Борисовна Скольникову и повела его в сторону гостевых туалетов. Только тогда мужчина перестал настолько пристально меня разглядывать.

— Да, конечно же, мыть руки — это куда важнее, чем разуваться, — шепнула я своей крестнице. Она, услышав знакомое слово, посмотрела на мои тапочки-собачки: Марина очень их любила. — Но, как говорится, хозяин — барин. Да, Морковочка? — Я невесомо щелкнула по маленькому носику, а она с умилением рассматривала мои тапки. 

Стыдливо сбегать я не собиралась. По крайней мере, пока. Вот обнимется Оксана Борисовна со своей названой внучкой, и тогда уже можно будет быстренько делать ноги. Но стоило только Олесиной свекрови показаться в коридоре, как она быстро взяла меня в оборот. Я даже понять ничего не успела, как оказалась на кухне, сидя за столом и попивая чай, слушая при этом прекрасную историю о том, как у Оксаны Борисовны заглохла машина неподалеку от въезда в поселок, Глеб не брал трубку, а из проезжающих мимо машин остановился лишь Марк.