— Не страшно. Прилетало и пожестче, — сдавленно произношу.

Я потираю скулу, куда прилетело, параллельно ощущая неимоверный дискомфорт между ног, что даже звон "бубенцов" стоит в моих ушах, если прислушаться. Все-таки удар у неё поставлен отменно.

— Я же подумала, что в квартире грабители. Думала, они выследили меня.

— Моя вина. Надо было позвонить, прежде чем заявляться в такое время.

Надя прочищает горло, я, наконец, выпускаю её из рук.

— Синяк, скорее всего, будет на щеке, — с досадой говорит и бросается в кухню. — Сейчас принесу лёд.

Я изучающе прохожусь по ней с ног до головы.

Моё сердце ухает и проваливается в пятки. Оно вдребезги разбивается об пол.

— Где ты взяла эту пижаму? — настороженно спрашиваю, и чувствую, как по причине эмоционального взрыва глаза наливаются кровью.

— Так в шкафу. Я постирала всё своё, — с застенчивой улыбкой на лице указывает на сушилку в ванной, где вывешены её вещи. — Мне нечего было надеть, вот я и решила на время воспользоваться этой пижамой. Просто я тебя уже не ждала. Ты же не против?

Сам не нахожу настоящих причин негодованию, но внутри меня набирает обороты настоящий пожар.

— Против! Снимай! — надвигаюсь на Надю, практически дойдя до точки кипения, а она молчит и непонимающе моргает. — Сейчас же!

— У тебя как вообще со слухом? — крутит она у виска. — Я же сказала, что постирала все свои вещи! Или мне голой нужно расхаживать перед тобой?

— А меня не волнует! Я сказал, снимай! И впредь больше не трогай эти вещи!

На глаза Нади наворачиваются слёзы при виде моего безумия.

Вздёрнув подбородок и расправив плечи, она резкими движениями сначала сбрасывает широкие штаны, оставаясь в одних лишь цветастых трусах, а потом избавляет себя и от верха, но под ним нижнего белья я уже не наблюдаю. Скомкав вещи, она швыряет их мне в лицо.

— Да подавись ты! — дерзко выплёвывает, обнимая себя руками и закрываясь от меня. — Чтобы я ещё раз повелась на твоё радушие!

Она залетает в ванную и с грохотом закрывает за собой дверь.

Откинувшись на стенку, я сжимаю в руках пижаму, в которой раньше ходила по дому Марина. Я подношу её к носу и вдыхаю.

Нет... Первые месяцы эта бездушная вещица ещё сохраняла насыщенность её аромата, но столько времени прошло....

Она уже давно ничем не пахла, но теперь я ощущаю как от неё исходит приятный цветочный аромат... Надя так пахнет...

Какой же я болван...

Психолог настоятельно рекомендовал мне избавиться от Марининых вещей... От всего, что напоминает мне её, чтобы раз за разом не возвращаться к прошлому.

И что я сделал? Избавился практически от всего, однако самые значимые вещи я оставил.

"Но это всего лишь вещи. Всё, что по-настоящему дорого, должно храниться в вашей памяти", — твердил мне психолог. И он прав.

Надя выходит из ванной. На ней мокрые джинсы и футболка. Сгорбившись, она выключает в ванной комнате свет и подходит к входной двери, которую я заслоняю собой.

— Спасибо за всё, Максим, но я лучше пойду, — не отваживается глянуть на меня, а мне в который раз стыдно за себя и за свой безрассудный поступок.

— Куда ты собралась?

— Подальше от твоих истерик! — говорит она моими же словами и приставляет палец к горлу. — Они у меня уже вот где стоят! Дай пройти!

10. Глава 9. Максим

— Надь, слушай, извини... Просто.., — подбирая подходящие слова, сминаю в руках пижаму и протягиваю ей. — Переодевайся и постарайся успокоиться. Куда ты сейчас пойдёшь? Ночь же на дворе.

— А мне всё равно! Я тебе не кукла какая-нибудь, чтобы играть в переодевания, когда тебе заблагорассудится, — брезгливо глянув на вещи, она горделиво вздёргивает нос. — У меня уже развивается непереносимость тебя и твоих противоречивых мыслей, поэтому я лучше пойду.