— Да, тогда ты тоже это делал.

Он пожал плечами:

— Но тогда у меня никогда не было из-за этого неприятностей, и сейчас здесь нет никого, кто мог бы на меня накричать.

— Так и есть.

Он улыбнулся и оглядел мой кабинет так, словно не видел его сто раз раньше. Посмотрев на освещенные полки за моим столом, он уставился на фотографию нашей семьи. Снимок был сделан в одну из последних поездок, когда все мы — все шестеро братьев и отец — были вместе на Ибице.

— Ты скучаешь по нему? — спросил он с какой-то патетикой в голосе.

— Конечно.

— Я думаю, он гордился бы тем, как работает компания, — сказал Дмитрий торжественно, его голос был полон эмоций.

— Я надеюсь на это. Это подхлестывает, — ответил я. Я был не из тех, кто выдает желаемое за действительное из-за переизбытка чувств.

— Чем занимался в выходные? — спросил брат, меняя тему.

Я пожал плечами:

— Да ничем на самом деле.

Он кивнул:

— А я ходил на балет в Большой. Захватывающая штука!

Я уставился на него, недоумевая, почему он оказался в моем кабинете. Мы не были близки. Мы не тусовались по выходным и уж точно не болтали по утрам в понедельник.

— Дим, что случилось? Ты здесь явно не для того, чтобы поговорить о моих выходных, — сказал я, глядя на него в упор.

Он оперся локтями о колени и уставился на меня в ответ:

— Я чувствую напряжение. Я знаю, ты почему-то злишься на меня. Я уверен, что это как-то связано с пунктом в завещании. Верно?

— Слушай, я надрывал задницу, чтобы сделать эту компанию такой, какая она есть. Я не собираюсь лгать — я считаю, что заслужил право взять ее на себя.

Он пожал плечами:

— Тогда сделай это. Она твоя, можешь забрать. Я не хочу быть здесь главным.

— Чушь собачья. Как ты можешь не хотеть этого?

Он покачал головой:

— Я не заинтересован в том, чтобы быть генеральным директором. Я никогда им не был. Мне нравится моя нынешняя работа.

— Это глупо. Почему ты не хочешь большего?

— Никогда к этому не стремился. Я не хочу отвечать за все. Я — нет. Я тебе не соперник.

Хотел бы я ему поверить, но я никогда не забывал, на какое дерьмо он способен, хотя это и было двадцать пять лет назад. Как и любому младшему брату, ему нравилось соперничать со мной при каждом удобном случае. Но он перешел черту, когда ему удалось заполучить гоночный автомобиль для картинга, за который боролся я. Он сказал мне, что не хочет заниматься картингом. Неделю спустя автомобиль был на заднем дворе — и у него! Я несколько раз просил у отца эту вещь, но Димке каким-то образом удалось уговорить папу купить ее для него, даже после того, как он уверял меня, что карт ему не нужен. Я поверил ему тогда, но не поверил сейчас.

— Ты лжешь, братец. Я думаю, ты просто хочешь, чтобы я ослабил бдительность и позволил тебе обойти меня.

Он приподнял бровь:

— Уверяю тебя, это не так.

— Сложно поверить, что ты не хочешь быть главой семейного бизнеса. «Каледин и сыновья» — успешная компания. Я думаю, ты полон этих мыслей. Почему вы все пытаетесь сказать мне, что никто из вас не хочет всем заправлять?

— Я уверен, что нет, и я не думаю, что кто-то из братьев завтра выйдет на работу в попытке свергнуть тебя с трона. Расслабься. Никто не пытается украсть его у тебя.

Мне хотелось ему верить. Это, конечно, сняло бы груз с моих плеч. Я пристально смотрел на него еще несколько секунд, ища какие-нибудь признаки, которые раскрыли бы его обман. Я ничего не видел, но он вполне мог просто научиться лучше лгать. Я не мог рисковать.

— Неважно. Мне нужно работать. Разве ты не должен что-то делать?

Он посмотрел на часы:

— Мне действительно нужно торопиться на встречу… Максим, не забывай, мы — родные люди. Не делай нас, особенно меня, своими врагами. Мы не пытаемся отнять у тебя место во главе стола. Хочешь верь, хочешь нет, но никто из братьев не желает этого.