Когда я наконец подняла глаза, здесь оставалась только Эмма. Выдохнув, я задержала дыхание и недоверчиво покачала головой.

— Ты можешь в это поверить? — наконец спросила я шепотом.

— Мне жаль. Я понятия не имела, что они собираются вот так застать тебя врасплох. Я должна была тебя подготовить. Мне очень, очень жаль, — сказала она, потянувшись, чтобы положить свою ухоженную ладонь на мою руку.

— Все в порядке, — пробормотала я. Мне бы нужно было уделить больше внимания последнему отчету, но я была так поглощена этой новой маркетинговой кампанией, что всю неделю не выходила на связь. Я откинулась на спинку стула. — Наверное, я прятала голову в песок, думая, что мы можем восстановиться. Я продолжала надеяться, что наши продажи взлетят и все будет хорошо. Я не хочу потерять свою компанию!

— Знаешь, в их словах все же есть смысл, — мягко сказала она.

Я посмотрела на нее, ненавидя себя за то, что знала — она права.

— Ты тоже думаешь, что мне следует продать компанию?

— Не знаю, есть ли у тебя выбор. Только знаю, что у нас есть солидный продукт, и думаю, что мы упускаем маркетинговые возможности. Мы могли бы стать больше с притоком финансирования, — сказала она, глядя мне прямо в глаза.

Я застонала:

— Не могу поверить, что это происходит. В первый год у нас все было так хорошо!

— Аня, если ты не продашь компанию, тебе может грозить банкротство. Твои личные финансы, скорее всего, пострадают. Из этого нет простого выхода.

Я покачала головой:

— Не могу поверить, что позволила этому случиться. Почему? Как? Я имею в виду, какого черта? — негодовала я, и мои слова были такими же сумбурными, как и мои мысли.

— Инфляция, милая. Ты пыталась поступать правильно по отношению к своим покупателям. Я понимаю и аплодирую тебе за то, что ты стараешься, мне нравится моя работа, и я знаю, что тебе она нравится. Я проведу кое-какие исследования и посмотрю, есть ли там кто-нибудь, с кем мы потенциально могли бы объединиться.

Я закрыла лицо руками:

— Что, если кто-то купит ее и закроет линию, или проведет какой-нибудь ребрендинг, или изменит формулы?

— Мы будем подбирать покупателя со всей тщательностью, — заверила она меня.

— Что, если мне придется уйти в отставку или меня вообще уволят? Я имею в виду, какой генеральный директор позволит своей компании разориться, потому что не хочет повышать цены? — пробормотала я.

— Во всяком случае это покажет твою привычку поступать честно по отношению к своим клиентам.

Я сморщила нос:

— Не могу поверить, что я вообще рассматриваю этот вариант… Мне все же следовало поднять эти дурацкие цены. И в самом деле, не слишком ли дешево я продаю свою натуральную косметику, установив на нее такие конкурентоспособные цены? Может быть, мне стоит взвинтить цены в этом квартале, и тогда удастся восстановиться в течение шести месяцев?! — взволнованно воскликнула я.

Она бросила на меня взгляд, который говорил, что на самом деле это не выход.

— Аня, мне нравится твоя компания. Мне нравится работать здесь, но я думаю, что это очевидно.

Я склонила голову и вздохнула. Она была права. Инвесторы были правы. Мы слишком долго плыли против течения. Я исчерпала все свои возможности и ресурсы. Я знала, что у меня хорошая косметика, но мое решение сохранить цены такими, какие они были, сильно ударило по мне. Иногда ты выигрываешь, иногда нет. Я рискнула и проиграла.

— Как ты думаешь, наши сотрудники смогут остаться?

Она пожала плечами:

— Не думаю, что у нас будет право голоса. Может быть, мы сможем что-то включить в соглашение о выкупе, но ты же знаешь, как это происходит. Понятно, что будут какие-то последствия. Предугадать, как это будет в нашем случае, сложно, но неизбежно одно — все изменится. Мы же обязаны сделать все, что в наших силах, для наших людей, готовя их к наихудшему сценарию.