Рейес приподнимает меня за бедра и просовывает подушку мне под попу.

– Настоящая боль, чика, это когда ты предаешь себя. Отказываешься от того, во что ты веришь. Скажи, ты меня ненавидишь?

Я ничего не отвечаю. Не знаю, что он хочет услышать. Рейес уже многое мне обещал, если я еще назову его, как он заслуживает.

– Отвечай, – он вдруг резко и ужасно больно сдавливает мне попу.

Боль такая острая, что на глаза выступают слезы.

– Нет, Рейес. Я тебя презираю.

– Тем лучше, чика. Потому что сейчас ты начнешь презирать себя.

И он делает то, что никак не укладывается в моей голове.

***

ДИЕГО

Никогда не представлял, что буду смотреть на женщину с такой ненавистью. И вот смотрю и до тупой боли хочу, чтобы она начала корчиться и извиваться, как многие до нее.

Похер, что она потом с собой сделает. И когда и где это случится, ведь я не хочу ее отсюда выпускать.

Те, кто прекрасно терпят боль, часто ломаются от удовольствия. Они не учились и не умеют противостоять ему. Малейшее искушение валит их с ног.

Зато я учился всему. И когда эта чика станет кусать губы и стонать, я от нее избавлюсь.

Потому что в очередной раз накажу и ее, и себя. Ее – за все. А себя за Клару.

За то, что я смею жить и чувствовать, когда она – уже нет.

Ни выпивка, ни курево не заглушают эту боль. Никогда.

Анхела Рубио еще вчера была девственницей. Вряд ли она мастурбирует. У них в деревне все наверняка живут в одном доме и постоянно находятся друг у друга на глазах. Особо не уединишься.