– Законную опеку? – переспрашиваю я.

Звучит как сказка.

– Я отвечаю за свои слова. А вы должны ответить за свои. До понедельника, Камилла.

Он бросает трубку, оставляя меня в недоумении.

Это ведь может быть ложь. Обман. Уловка кого-то из компании или даже самого Олега, чтобы проверить мою верность. Он же не дурак доверять слепо. Нет смысла верить без доказательств. Очередной тест на интеллект и способности.

Я проверяю его номер.

Сомневаюсь, но выписываю его, а затем перезваниваю. Интересно, кто ответит.

«Номер не существует».

Что?!

Повторяю набор с тем же результатом. Как он это сделал?

Я бы немедленно написала Давыдову с просьбой обратиться в службу безопасности и пробить номер. Но слова про Сеньку деморализуют меня, не знаю, что предпринять…

Иду в душ, размышляя, как лучше поступить. Беспокоить Олега сейчас не стоит точно. Блокировать и посылать неизвестного подальше – тоже. Лучше не злить их, помня, как поступили с моей предшественницей. Пожалуй, поговорю с Давыдовым в понедельник. В зоне свободной от прослушки. Привыкай, Камилла, обдумывать каждый шаг. А звонившего лучше держать при себе, просить доказательств слов, тянуть время. Он дал подумать до понедельника? Значит, в понедельник перед собранием акционеров я расскажу об этом Олегу.

Встаю под струи горячего душа, наслаждаясь приятным ощущением ломоты в уставших мышцах. Всего лишь офисная работа и самолет, а ломит так, словно разгружала вагоны. Иногда после забега с Сенькой на санках до сада, на работу, а затем обратно плюс сумки с продуктами, и то так тяжело не было.

Гель для душа, шампунь и бальзам для волос я привезла из дома в походных баночках. Завтра куплю новые. А пока пахнет домом. С закрытыми глазами намыливаю волосы, погружаясь в цветочный аромат и воспоминания. За сына болит сердце. Да, он не родной мне. Так получилось, что у старшекурсника, с которым я начала встречаться, уже был крошечный ребенок. От Сеньки – белокурого и голубоглазого ангелочка – я была в восторге. Он называет меня мамой. Любит, как родную мать… Биологическую маму Сенька не знает. И для меня это тоже не пустые слова. Помню, как носила его на руках во время болезни. Записывала в детский сад. Купала, развивала, готовила ему. Как мы играли вместе. За несколько лет я привязалась к нему так сильно, что душу разрывает на части. И что хуже всего – кроме меня Сенька никому не нужен. Ни родному отцу, ни бабушке. Как я о нем не станут заботиться.

Понимаю, что, если продолжу думать об этом, начну выть как волчица и полночи проплачу в подушку. Обрываю мысли, ополаскиваюсь и выхожу из душевой кабины, закутавшись в огромное полотенце.

Внезапно ног касается холодный воздух. Дома я одна и дверь в ванную не прикрыла. Это сквозняк? Прекращаю вытирать пятку и тревожно поднимаю голову. Ко мне кто-то вошел?

Думала, что меня не запугать, но в груди становится так же холодно, как ногам.

К моей предшественнице проникли в дом, чтобы оставить ужасный сюрприз на кухонном столе.

Но это – элитный ЖК. Здесь охрана, закрытая территория. Квартиру снял Давыдов лично. Если ко мне кто и вошел, то только он. Смену белья и одежду я в ванную не брала. Туго завязываю халат, чтобы не распахнулся случайно, убираю назад растрепанные, мокрые волосы, и выглядываю из ванной.

– Олег Владимирович?

Не знаю, что меня дернуло позвать. Видимо мысль, что босс может войти в квартиру, пока принимаю душ, так взбудоражила.

Тишина.

Выхожу уже смелее. Может показалось? Обхожу квартиру – никого нет. На столе остался стакан с соком на донышке. В мусоре – коробки из ресторана. Все, как оставляла, вроде бы. Или стакан передвинут? Хоть убей не помню, как он стоял...