Кушать потому что хочу и счета вовремя оплачивать.

  «Расскажите немного о себе».

  Задолбавшаяся мать, хочу денег. Пока всё.

  Открыла ноутбук и зашла в почту. О, Лара прислала мне проект.

  Жизнь сразу стала казаться куда более цветной…

  Спасибо Ларисе, все же она не гадина. Хоть и попёрла меня под давлением Тихомирова, но попыталась смягчить ситуацию. В конце концов, я действительно её понимаю. Ну неужели она из-за меня пойдёт против руководителей? Она тоже зависима от Игоря. Глядишь, решим что-то с ним – и позволит мне вернуться обратно. Это место меня более чем устраивало.

  Задумчиво поболтала ложкой в кофе, размешивая сахар и подперев подбородок рукой. Чувство тревоги в последнее время мой постоянный спутник, словно Луна для Земли. И поводы есть.

  Послезавтра у нас с Богданом встреча с детским психологом, который начнёт готовить ребёнка к знакомству с отцом. Ведь нельзя же сразу вывалить на голову мальчика такую информацию. Мне запретили пока говорить об этом с ним, попросили довериться специалисту, что я и сделала. Вряд ли я расскажу лучше сама, тем более я не могу относиться к Тихомирову спокойно и нейтрально, да и говорить о нём тоже.

  Волнуюсь перед походом к психологу. Как отреагирует Богдаша?

  Я не говорила сыну, что папы у него вроде как нет вовсе. Не смогла также сказать, что он умер. Сказала, что уехал далеко-далеко и не может нам звонить, приезжать. Иногда Богдан спрашивает об отце, я снова вру. Ну нет сил признаться ребёнку, что родился он иначе, чем друзья в саду или во дворе.

  Игорю это может быть на руку – сын уверен, что папа в принципе существует, пусть и где-то там. Но всё равно стресс и шок неизбежен, и потому у меня душа не на месте. Но деваться некуда, это один из этапов нашей беседы пока ещё на уровне мира. Суд примет во внимание наши доводы и будет думать, как же разрешить наш спор. Как объяснил мне юрист, это пока еще не суд по факту, а просто мирная беседа с участием Игоря, психолога и судьи.

  Но разве я могу не переживать? Напугал меня до чёртиков своими требованиями, мне теперь сложно принимать какие-то взвешенные решения и пойти ему навстречу. Но придётся, и Тихомирову придётся тоже, если ему не плевать на чувства того, кого он считает сыном.

  ***

  – Сынок, повернись, – позвала Богдана, пытаясь застегнуть на нём куртку.

  Как и любой ребёнок, он вертелся, да ещё и болтал с другом, которого тоже одевал рядом его папа.

  – Идём, – потянула его за руку, и он будто очнулся.

  – Пока, Влад! – помахал он рукавичкой на прощание.

  – Пока, – ответил ему приятель.

  Пока шли по улице, Богдан какое-то время шагал молча, а потом потянул меня за руку:

  – Мам!

  – Что? – посмотрела в карие глаза сына.

  Как у Игоря. Не такие холодные, но форма и цвет точь-в-точь. Только недавно это заметила. Тут и без теста ДНК очевидно, что отец Тихомиров…

  – Когда наш папа приедет? Влада папа забирает, а меня только ты.

  Вздохнула. Снова эти вопросы, и как назло – перед самым судом. Он иногда задаёт их, когда видит других детей с папами, или идущих втроём всей семьёй. И что отвечать?

  – Не знаю, милый. Папа сам с нами свяжется, когда сможет.

  – А когда сможет?

  – Откуда же я могу знать? Но как только что-нибудь прояснится – ты первый узнаешь.

  – Честно?

  – Конечно, Богдаш. Мама ведь тебя не обманывает?

  Ну, почти нет…

  – Нет.

  – Ну вот. Пошли скорее, будем дома йогурты есть. Твой клубничный!

  – Вау, ты купила мне йогурт?

  – Два.

  – Ма-а-а-а-ам, – повис на мне сын. – Я тебя люблю!

  – Я тебя тоже, – обняла его в ответ. – Побежали?

  – Да-а-а-а! – крикнул ребёнок и понёсся вперёд, таща меня за руку.