— Поехали уже. А то и правда опоздаем. Ты же отсюда дороги не знаешь.

Пожарский хмыкнул, развернулся, сел прямо. Машина наконец-то стронулась с места, выехала на дорожку, покатила между домами. Лиза зачем-то глянула в зеркало заднего вида, над лобовым стеклом. И сразу наткнулась на взгляд. Торопливо отвела глаза, но тут же подумала — вот чего она? Неужели и правда боится или смущается? Что там ещё? Да ничего!

И она опять посмотрела в зеркало.

Теперь Лиза сделала это нарочно. Хотя в последний момент чуть не передумала — не по себе почему-то стало. И ведь не факт, что он тоже…

Смотрел, по-прежнему смотрел, не отводил взгляд. Вот и Лиза не стала. Больше не стала.

А почему она должна? И почему он пялится? Всё также цепко, пронзительно. Хочет узнать, как долго она выдержит? А она и это должна?

Вот ещё! Но на этот раз отвести взгляд оказалось труднее, чем выдержать, словно он примагнитился, приклеился, прицепился — или Лиза действительно приняла его вызов? — даже пришлось приложить усилие, чтобы отвернуться. Но тут же опять захотелось проверить — он и сейчас смотрит?

Нет, обойдётся! Лиза тихонько фыркнула и, наоборот, немножко сдвинулась в кресле, чтобы изменить угол зрения и, случайно наткнувшись на зеркало, увидеть другое отражение, потом обратилась к Алику:

— А у тебя как полное имя? Альберт?

— Прикалываешься? — усмехнулся тот, на мгновение отвлёкся от дороги, мазнул взглядом. — Александр.

Но обычно Александров сокращённо называют «Саша», или «Саня», «Алекс», или в крайнем случае «Шурик».

— А почему тогда «Алик»?

— Тебе правда интересно? — уточнил Пожарский, но тут же ответил: — Потому что мамочке так больше нравилось, вот она всегда и называла. Я и привык. — Добавил совершенно серьёзно: — Но если тебя не устраивает, можешь и по-другому. Ты как хочешь?

— Да нет, — Лиза замотала головой, — меня вполне устраивает.

Его же по-другому воспринимать невозможно, она ведь тоже уже привыкла: Алик — он и есть Алик. Не Саша, и даже не Алекс, и уж тем более не Шурик. У него и фамилия подходящая, под стать образу, достаточно пафосная — Пожарский. Поэтому очень странно слышать раз за разом упоминания о его маме. И почему только о ней? Ведь и остальные исключительно про неё говорят, о её салонах.

— А твой отец?

Наверное, не слишком тактично, но раз вырвалось.

— А, — отмахнулся Алик. — Это тёмная история. В общем, я его не знаю. Никогда не видел. Но выглядел он, видимо, как-то так. — Алик опять на секунды повернулся к Лизе широко улыбнулся. Имел в виду, что отец похож на него? То есть он на отца. — Ну, знаешь, как бывает. Ошибка молодости, всё такое. Потом был отчим. Это он помог моей маман на ноги встать. Ну-у, с бизнесом. Правда, с ним она тоже разбежалась. А потом… — Пожарский сделал паузу, видимый Лизе уголок рта пополз выше, — потом ещё много кого было. — И сразу предложил без перехода: — Что-нибудь ещё рассказать?

— Не знаю, — растерялась она. — Как хочешь.

5. Глава 5

Они не доехали до универа, наверное, пару кварталов, как Алик затормозил — не на светофоре, не на перекрёстке, просто так — подкатил к краю тротуара, обернувшись назад, сообщил:

— Твоя остановка, Ники. Дальше сам. Хотя бы сегодня. А то ты как-то не особо в нашу легенду вписываешься. Ещё подумают, что у нас тут тройничок. А мне надо, чтобы Лизбет реально за мою девушку приняли. Что у нас с ней всё серьёзно.

Крайнов и тут не возразил, послушно выбрался из машины и даже не оглянулся, невозмутимо двинулся в нужную сторону, а они поехали дальше, припарковались на стоянке перед учебным корпусом и вошли в него вместе — а-а-а-а! — под направленными на них — Лизе показалось, что их было точно не меньше тысячи — пристрастными взглядами.