Чувствуя себя совершенно больной, с дичайшей мигренью и в полном раздрае, Валерия из последних оскудевших сил заползла под одеяло. Отвратительная перина прогнулась, лишая возможности устроиться с комфортом. Мужик все так же стоял на пороге, пристально разглядывая ее отчаянные потуги лечь нормально.

- Скоро явится лекарь, - прогудел, не прекращая сверлить ее взглядом, - чтобы вид был надлежащий. Я женился не на беспутной девке.

«Хамло», - мысленно огрызнулась Валерия, но рот благоразумно не раскрывала. Рядом с таким молчание не только золото, но и гарант целости костей.

Круто развернувшись, «муж» вышел. Чуть головой косяк не царапнул, громадина неповоротливая. Дверь оглушительно хлопнула.

- Ох, лэрди Аллелия… - простонал дрожащая нянюшка, - ка-а-акой стыд…Сейчас я чистое достану… Беспутство! А все жестокая горячка… Да, она! Не может благородная лэрди так обнажить тело…

Под причитания о нравственности и правилах приличия, Валерия обмякла на подушках, позволяя одевать себя, как куклу. Чистая рубаха ничем не отличалась от брошенной у зеркала. Прямой крой, длинные рукава, шнуровка под горло и плотная материя.

- Косы не успеем переплести. Ну что же делать... Хоть личико вымоем.

Прохладная тряпица коснулась пылавшего лба, и осторожными прикосновениями спустилась ниже. А Валерия таращилась в потолок и, превозмогая грызущую мигрень, пыталась умять в голове понимание, что все это ей не снится. Ни эти грубые каменные стены и темные гобелены, ни заплывший подсвечник на прикроватной тумбе, ни черный зев камина, ни эта истеричная нянюшка, которая сейчас с удивительной для ее костлявого сложения силой, ворочала обмякшую Валерию, надевая жесткую ночнушку и поправляя постель. Ни муж…

Ознобом по коже прошлись воспоминания: огромный рост, широкие плечи, ноги-столбы – под плотными штанами бугрились мышцы… Да-а, рядом с такой громадиной она – пигалица сопливая! Макушка строго по грудь. Широченную богатырскую грудь…

Стук в дверь выдернул ее из водоворота мыслей.

- Войдите! - крикнула чисто автоматически. Нянюшка опять охнула, а Валерия прикусила язык - ее привычка таким образом пускать посетителей в кабинет бухгалтерии явно не вязалась с местными нормами этикета.

Дверь скрипнула, и в комнату просочился лекарь. От монаха  его отличал только обтянутый кожей сундучок, который мужчина легко нес под мышкой.

- Быстро же припёрся, паршивец бессердечный, - неожиданно зло прошипела нянюшка, - глаза бы мои борова этого не видели.

Ну, на борова мужчина походил с натягом, разве что толстоват немного…

- Вы очнулись, лэрди Аллелия. Воистину чудо.

Голос мужчины оказался приятным, а вот взгляд… Нянюшка ее могла не одевать - все равно Валерия почувствовала себя голой. Блекло-серые глаза неторопливо и цепко ощупали ее от макушки до кончиков укрытых вышитым одеялом ног.

- Моей госпоже надо отдохнуть, - сварливо отозвалась нянюшка, - зайдешь позже!

- Лэрд приказал провести осмотр немедленно.

- Твоем лэрду лишь бы приказы раздавать! Женщина – это не его солдатня! Ей нужен отдых перед осмотром. День, а лучше - неделя!

Лекарь поперхнулся, смешно вскидывая светлые брови.

- Лэрди нуждается в осмотре и новом лечении немедленно. Она должна как можно скорее прийти в себя.

- Ну, разумеется! Как же с больной наследников делать?

Валерия вяло прислушивалась к перепалке, механически отмечая очевидные факты. Медведь как-то связан с армией, или что тут у них. Ему нужен наследник, и быстрее, но если с первым понятно - обычно для этого и женятся,  то со вторым не очень – к чему спешка? Однако все вопросы Валерия складировала «на потом».