Смотрю ему прямо в глаза и улыбаюсь.

– Михаил – лучший мужчина в моей жизни, вот кто.

Закария шагает ко мне. У меня перехватывает дыхание. Я поняла, что зря это сказала. Он останавливается близко-близко. Вижу, как подрагивает его верхняя губа, как у дикого животного. Мне стало страшно. Я хотела убежать и спрятаться. Я и забыла, какой он ревнивый. Нельзя дергать тигра за усы.

Зак медленно начал лапать меня взглядом, именно лапать. Я чувствовала его взгляд на физическом уровне. В каждом месте, куда смотрел. В горле пересохло, я нервно облизала губы.

– Ты позволяла трогать то, что принадлежит мне, а?

Я молчу. Иманов нависает надо мной. Вторгается в личное пространство.

– Отвечай!

А что я могу сказать? Он не должен знать, что Миша – маленький мальчик. С его темными волосами и моими голубыми глазами. И я пойду на все, чтобы обезопасить его.

– Клянусь Всевышним, ты пожалеешь, что его нашел не Артур.

Бьет жестокими словами.

– Он никто! Не трогай его!

– Хочешь защитить? – зло улыбается. – Тогда подо мной будешь, – оглушает приговором. – Тебе не привыкать.

Савина

Меня охватывает какой-то суеверный ужас.

Он же несерьезно?

В висках стучит, а сердце пропускает удары.

Я пячусь назад, едва не падаю, зацепившись за кресло, чувствую, как соприкасаюсь со стеной.

Понимаю, что в ловушке.

Иманов идет на меня.

– Не подходи, – выставляю руку перед собой, словно смогу защититься.

Зак протягивает ко мне руку и проводит по щеке. Прикосновение нежное-нежное, совсем невесомое.

– Мой совенок, ты даже не представляешь, как долго я тебя искал.

– Не трогай меня, – дергаю головой.

Он ставит руки по обе стороны от моей головы. И тянет носом воздух, как какое-то животное.

– Буду. Ты моя, Савина.

Я закрываю глаза, потому что это… Слишком.

Зачем он говорит такие вещи?

И почему глупое сердце так реагирует?

– Отойди от меня, Зак. Не надо, слышишь? Просто… Не надо. Я жить хочу. Спокойно, нормально. Хватит мучить, отпусти.

– Я не могу, совенок. Я пытался. Просто без шансов.

Резко открываю глаза. Внутри такая злость, обида, взрывной коктейль.

– А ты лучше постарайся! Сделай вид, что ты убил меня тогда там, в лесу! Скажи мне только одно: зачем? Ты же мог просто наблюдать за мной, а потом уже привести к брату. Почему ты так не сделал? Зачем заставил меня влюбиться в тебя? Ты же изначально знал, что так все будет. Знал, что этим все закончится. В тебе есть хоть капля человечности? Ты пудрил мне мозги несколько месяцев. Я ненавижу тебя! Ты просто конченый!

– Не перегибай. Я поговорить хочу.

– Я не хочу с тобой разговаривать. Да пошел ты на х*р!

Хватает меня пятерней за скулы. В его глазах беспросветная тьма, вязкая топь. Скулы заострились, а крылья носа подрагивают, как у зверя.

– Отойди! – отталкиваю от себя, он не двигается с места.

Бью его кулаками по груди, рукам, где могу достать.

– Нет! – кричу, когда понимаю, что он собирается сделать.

Несмотря на мои попытки высвободиться, он наклоняется и… целует меня. Пространство вокруг пляшет, а перед глазами черно-белые точки. Касается языком моих губ, пытается раздвинуть, я не даю. Рычит, и этот звук вибрацией оседает где-то внизу живота. Поднимаю руки и впиваюсь в его предплечья, вгоняю ногти в кожу, раздираю.

Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

Он зло усмехается и вновь накидывается на меня. Он действует, как настоящий ублюдок, берет, что ему надо, и плевать хотел на мое сопротивление. В какой-то момент он просто кусает меня за нижнюю губу. Я вскрикиваю, и он, пользуясь моментом, проталкивает свой язык мне в рот. Рецепторы тут же приходят в восторг. Я узнаю его вкус.

Такая тоска накатывает, черная, уродливая. Боль вновь накатывает адским пламенем. А ведь могло быть все по-другому, но он сделал свой выбор. Выбрал семью.