Сразу же какая-то симпатия, которая возникла у меня к Яне на фоне нашего внешнего сходства, как-то стала улетучиваться. Не очень красивый поступок с ее стороны. И даже жесткое поведение Серебрякова ничуть ее не оправдывает.
С другой стороны, что мне кого-то судить? Я что Всевышний? Или главный судья Европейского суда по правам человека?! Мне ли не помнить 90-е?! Когда многие в поисках заработка шли на преступления. А девушка мало того, что под гормональным всплеском от беременности, так и в шоке, что ее муж послал делать аборт. К тому же ребенка-то как-то кормить нужно, на что-то растить. Поэтому ее поведение вполне себе поддается математической логике. Женщина в первую очередь должна думать о ребенке. И честь ей и хвала, что все-таки решила взять на себя эту ношу. Не пошла же она на аборт. Или пошла?!
— Ритуля, полегче! Ты прямо-таки используешь самые больные фразы. Да, черт подери, она ушла от меня беременная и стала жить с другим мужиком, — скривился.
— Она родила ребенка или нет?
— Не знаю, — резко отвел взгляд, в его глазах заблестели слезы.
— Что мне делать? Может, ты мне дашь какой-то план действий. Потому что я в прострации. Дело в том, что Васильев со своей дамочкой странная парочка. Они практикуют групповой секс. А мне это, знаешь ли, претит. Мне даже миллион долларов, что они предлагают, на фиг не нужен. Не хочу с ними спать. Не хочу с ними спать и для твоего дела. Может, есть другой способ? Через три дня я должна буду исполнить оплаченную «услугу», либо отказаться от ее исполнения. Что мне делать?
Гена ничего не ответил, он саркастически улыбнулся и снова отвел взгляд. А потом резко встал со своего кресла и подошел ко мне, спустившись передо мной на корточки. Глядя сверху вниз на такого властного мужчину, почувствовала себя не в своей тарелке.
— Можно? — вдруг потянул руку к моему лицу.
Не дожидаясь ответа, стал меня трогать, проводя пальцами по щекам, губам, цепляя нос и скулы. Закрыв глаза, Гена как будто общался с «женой»... Как будто искал возможность вновь к ней прикоснуться. Но ведь я не она. Даже наше сходство не говорит о том, что у нас есть что-то общее.
Опустив руку к моей шее, обхватил ее своей лапищей, не сдавливая, но держа крепко. Вот тут-то мне и стало по-настоящему страшно. Кто его знает, что в его голове, крыша над которой, походу, съехала еще 18 лет назад... Мне страшно!