Да, что такое-то? Зачем он так? Почему? О том, что я стала шлюхой, уже написали в газетах?

Щеки снова начинают гореть.

Шаг в сторону, и поскорее отсюда. Бегом к лифту. Не хочу больше видеть, как на меня тут смотрят! Кажется, даже стены смотрят с осуждением.

Захожу в лифт, жму на единичку. Выдыхаю. Мне нужно все обдумать. Но сначала добраться домой и успокоиться.

Альберт.

– Скажи, что мне показалось только что! – врывается в кабинет Никита, мой партнер по бизнесу. – Я только что видел Лину, клянусь тебе!

Показалось? Ровно то же самое видел и я. До сих пор руки дрожат, и сердце шарахает в груди, как у спортсмена после марафона.

Никита плюхнулся на диван, закинув ногу на ногу. Облокотившись о подлокотник, он нервно подпер рукой подбородок и уставился на меня.

Мы с ним давно дружим, и Никита видел, как уходила моя жена. Я тогда не соображал ни хрена, ходил, как живой мертвец. Если бы не партнер по бизнесу, все бы по херу пошло. А потом, когда Лины не стало, друг несколько раз пытался свести меня с женщинами. Говорил, что, если я снова не женюсь, то сойду с ума. Конечно, из его затеи ни черта не вышло. Ни одна женщина не может заменить мне Лину.

Никита хорошо меня знает. Он хотел, как лучше. Думал, что помогает.

Напрасная трата времени! Я давно уже сошел с ума, и лишь умело претворяюсь нормальным.

– Это не Лина, – с трудом заставляю себя произнести имя покойной жены. С ним связано так много того, что было украдено у меня. – Просто девушка на нее похожа.

Самое трудное – усилием воли заставить голос звучать спокойно. Это мне удалось, но легче не стало. Внутри все вибрирует, дрожит. Коленки под столом отбивают дробь.

Тысячи раз я видел во сне, как Лина приходит ко мне, чтобы потом исчезнуть.

В моих снах она всегда уходит, и никогда не забирает меня с собой. Маразм в том, что эти мгновения мне дороже реальности. Жизнь превратилась в существование с ее уходом, фантазия лучше. И я ору, что есть мочи, чтобы остановить ее. Но это ни хрена не помогает. Только просыпаюсь от своего крика, и мой кошмар продолжается наяву.

Видеть эту девушку, так похожую на любимую женщину, было невыносимо. Еще ужаснее, смотреть, как она уходила.

Только что я пережил свой самый жуткий сон.

– Зачем она приходила? – спрашивает друг, глядя на меня.

Чтобы добить меня, не иначе. Чувствую себя так, словно, попал в адский котел.

– На собеседование, – говорю.

Никита встал с дивана и подошел к шкафу, чтобы достать бутылку виски. Разлил выпивку по стаканам. Один протянул мне, из второго сам сделал глоток.

– Надеюсь, тебе хватило ума не брать ее на работу? – спрашивает Никита.

Боюсь, что мой мозг свалил из чата, когда я ее увидел. Но, если Никита узнает, о том, что была дальше, друг решит, что я окончательно спятил. Еще станет лезть со своими советами?! А мне, и без того, совсем непросто поддерживать иллюзию того, что все у меня в порядке.

– Не волнуйся, у нее недостаточно опыта для этой должности, – отвечаю.

Вроде правду сказал, а под ребрами сердце предательски грохочет. И виски, ни хрена, не помогает. Вливаю в себя залпом алкоголь. Он обжигает горло, но ожидаемого облегчения не дает.

Сука! Сколько еще это может длиться?!

Почему я не сдох два года назад?!

– Как ты? – спрашивает Никита.

Дерьмово. Хуже некуда. На грани.

– Нормально, – отвечаю, глядя на пустой стакан на столе.

Может, еще виски?

Лучше яду. Чтобы прекратить это все.

– Ты зачем пришел-то? – резко меняю тему.

Мне это нужно, чтобы колени перестали вибрировать и в ушах не гудело так противно.

– Помнишь Филатова? – вмиг Никита переключается. Я киваю. – Ты был прав, старик готов подписать с нами договор.