– Зачем они вам? – спрашиваю я.

Она пожимает плечами.

– Для экстренных случаев.

Сегодня она мне не нравится немного меньше, чем обычно. Я беру одну сигарету и разламываю ее на две части – думаю по старой привычке, что эта маленькая раковая палочка нанесет мне только половину вреда, – и Прийя дает мне прикурить. Она такая маленькая, что мне приходится наклониться, и я решаю проигнорировать, как дрожат у нее руки, когда одна держит спичку, а другая заслоняет ее от ветра. Я встречал бывших курильщиков, которые говорят, что от запаха сигарет им теперь становится плохо. Я не из таких. Первая сигарета, до которой дотронулись мои губы за два года, вызывает сплошной экстаз. От временного кайфа на моем лице появляется случайная улыбка.

– Лучше? – спрашивает Прийя.

Обращаю внимание, что она не закурила.

– Да, гораздо. Организуйте пресс-конференцию. Давайте дадим этим писакам то, чего они хотят, и будем надеяться, что после этого они от нас отстанут.

Она тоже улыбается, словно это заразно.

– Да, босс.

– Я не ваш… не обращайте внимания.

Спустя двадцать минут, сняв свой шарф в стиле Гарри Поттера, я стою на стоянке перед десятью или более камерами. Какое-то время мне не приходилось этого делать – с тех пор, как я уехал из Лондона. Чувствую, что разучился, а также потерял форму, и невольно втягиваю живот, прежде чем начать говорить. Молча пытаюсь заверить мое беспокойное эго, что никто из знакомых этого не увидит. Но я не так хорошо лгу самому себе, как другим, и эта мысль меня не очень успокаивает. Вспоминаю, что на мне мятая одежда, и осознаю, что сегодня утром должен был хотя бы побриться.

Я откашливаюсь и собираюсь держать речь, но тут вижу, что она пробирается вперед. Другие журналисты выглядят недовольными, пока не поворачиваются и не узнаю́т ее лицо. Они расступаются и пропускают Анну, словно прибыла ее величество репортер. В свое время я провел достаточно пресс-конференций и сделал достаточно заявлений на камеру и знаю, что к большинству экранных талантов относятся так же, как и ко всем остальным. Но от нее исходит уверенность, даже если я знаю, что внутри этот человек не соответствует той версии, которую она являет окружающему миру.

На всех остальных одежда неброских тонов – оттенки черного, коричневого или серого, словно они сознательно оделись под цвет места убийства, – но это не ее случай. На Анне яркое красное пальто и платье – наверное, новые, я их не узнаю. Я стараюсь не смотреть в ее сторону, чтобы не отвлекаться. Никто здесь никогда не догадается, что мы знакомы, и в наших общих интересах не раскрывать этот секрет.

Я жду, пока они направят на меня все свое внимание. Толпа снова смолкает, и я делаю свое заранее приготовленное и заранее одобренное заявление. Сыщикам больше не разрешают говорить от себя. По крайней мере, мне. После последнего случая.

– Сегодня рано утром полиция получила сообщение о том, что в Блэкдаунском лесу совсем рядом с деревней было найдено тело. Полицейские прибыли на место и обнаружили тело женщины недалеко от мини-автостоянки. Официально личность женщины пока еще не установлена, и в настоящее время обстоятельства смерти не выяснены. На период расследования в районе места преступления установлен кордон. Из данной локации больше не будет сделано дальнейших заявлений, и в данный момент я не стану отвечать ни на один вопрос.

Пользуясь случаем, мне бы также хотелось напомнить вам, что это – место совершения преступления, а не снятый в павильоне эпизод бредового детектива, который вы смотрите по каналу «Нетфликс».

Я не произношу последние фразы. Во всяком случае, надеюсь, что не произнес. Собираюсь уходить – мы сознательно не сообщаем прессе или общественности слишком много на такой стадии, – но тут слышу