Сообщив официанту, на чью фамилию заказан столик, выяснилось, что на встречу явилась первой, ни отец, ни его компаньон еще не подъехали, но они как бы еще и не опоздали, до условленного времени у них в запасе еще пятнадцать минут.

Заказала стакан минеральной воды и сижу, мну салфетку, конструирую из нее кораблик.

– А я и не знал, что нынче, заранее об этом не договариваясь, принято на деловые ужины любовниц таскать. Знал бы, свою прихватил, ― услышав смутно знакомый голос, подняла глаза на мужчину, что занял напротив меня стул за столиком, и признала в нем гада Никиту.

Новый компаньон отца ― это Никита. Все, я сейчас разревусь.

Понятия не имею, в чем провинилась перед Вселенной, но, видимо, нагрешила мощно, раз она мне такую жирную свинью подложила. Хотя, если разобраться, ничего плохого никому не делала, разве что пуф в гостиной не по фэншуй поставила.

Никита взял меню, но даже не потрудился открыть. Вместо этого он, не стесняясь, пристально меня разглядывает, словно картину в музее. Я же демонстративно отвернулась к окну, а под столом нервно постукиваю ладонью по колену.

– Ты во мне скоро дырку прожжешь. Хватит пялиться, ― потребовала я, потому как лопнуло терпение ощущать дискомфорт от назойливого и нежелательного внимания.

Мужчина даже и не подумал взгляд отвести, как смотрел, так и смотрит.

– Я в прошлый раз немного погорячился. Ты на меня не обижайся, ― лениво и как бы нехотя протянул он. ― Так-то я тебя понимаю. Каждый крутится как умеет и использует те активы, что у него есть. Ты молодая, красивая, грех было не воспользоваться тем, что на тебя запал богатый старпер. Хорошо жить не запретишь.

– Замолчи, ― цежу я. ― Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

– Ну да, помню-помню. У тебя же там великая любовь. А что ты ответишь, если предложу уйти от Ожегова ко мне с условием, что я буду более щедрым, предположим, на двадцать процентов? А? Сразу предупреждаю, я не шучу. И если двадцать процентов не устраивает, сумма обсуждается.

Прикрыв глаза, борюсь с гневом, чтобы не плеснуть минералкой в физиономию парня: как советуют психологи, глубоко дышу и считаю от одного до десяти. Только у меня как-то чудно получается, к цифрам постоянно прилипает одна и та же фраза: «Иди в жопу раз, иди в жопу два, иди в жопу три…»

– Варвара, ты зачем закрыла глаза? Прикидываешь, сколько это в деньгах двадцать процентов? Не ломай мозг, всяко больше, чем у тебя сейчас есть. Да и потом сама подумай, как ни крути, со мной будет приятней, чем со сморщенным…

– Заткнись! ― сорвалась я на крик, потому что довел, у меня аж голова закружилась от возмущения. ― Сергей Юрьевич только что в зал зашел. Ляпнешь при нем что-то подобное, имей в виду, я тебе вилку воткну промеж глаз, фиг потом вытащишь.

– Варя, ― ласково произносит отец мое имя, когда доходит до столика и, наклонившись, дарит мне поцелуй в щеку. Парень, что наблюдает за нами, тут же корчит такое кислое лицо, словно целый лимон съел. Тем временем родитель, так и не присев, протягивает ему руку. ― Приветствую, Никита Валерьевич, как погляжу, с Варей вы уже познакомились.

– Не так основательно, как бы хотелось, ― пожимая в ответ папину руку, отзывается гад.

– Да? Тогда официальное представление будет не лишним. Беркутов Никита Валерьевич, наш, Варенька, новый компаньон, ― указывая на парня, говорит папа, кладет мне на плечо ладонь и чуть сдавливает. ― Ожегова Варвара Сергеевна, моя дочь, помощница, преемница и главная гордость в жизни.

Никита, который вальяжно и расслабленно развалился в кресле, выпрямляет спину и сглатывает, при этом его глаза медленно, но верно начинают выходить из орбит. Я, конечно, звука не слышу, но могу предположить, как скрепят его, судя по всему, ржавые шестеренки в мозгу, перерабатывая новую информацию.