Моя сказка закончилась также стремительно, как и началась.

Сперва Илья все чаще стал пропадать, объясняя, что возникли проблемы с бизнесом, и я входила в положение, ждала и безумно скучала. Потом желая разделить их, помогла финансово, но результат оказался прямо противоположный ожидаемому: мужчина огорошил меня убийственной фразой «все кончено».

Объясниться сразу не получилось, а вскоре он окончательно исчез с радаров моей жизни.

Я заваливала его сообщениями, обрывала номер, но безрезультатно. Абонент внес меня в черный список, не появлялся в своей квартире и в наших местах.

Месяца через три я случайно увидела Илью и так вышло, что подслушала разговор с очередной пассией, которая, кидая обвинения, обрисовала ситуацию, аналогичную моей. Тогда до меня дошло: не было никаких проблем в бизнесе, как и никаких чувств с его стороны.

Он просто играл со мной также, как и с ней.

Меня передергивает.

Об этом не получается вспоминать спокойно.

Переписку нереально читать равнодушно…

Ее вообще невозможно читать!

Думаю, даже спустя десятилетия мне будет больно пробегаться глазами по этим выворачивающим нутро строчкам.

Закрываю приложение, и из меня вырывается тяжелый вздох.

Илья – шрам на моей душе и, как бы он ни зарубцевался, все равно будет периодически ныть, словно переломанные конечности на смену погоды. Я все-таки живой человек, а не бездушная кукла.

Вчерашнее столкновение с бывшим и противное чувство, что он меня не узнал, гложет весь день, и я решаю, как говорила когда-то мама, «почистить перышки».

От одной этой идеи даже настроение поднимается к плюсовой отметке.

После стольких месяцев на своем «необитаемом» острове, как окрестила его выдумщица Лика, хочется почувствовать себя красивой девушкой, а не пацанкой с кичкой на голове, где моим украшением был только ровный местный загар.

По старой привычке записываюсь в салон красоты, в который ходила со школы, но поскольку документы на машину Дани еще не передал (мой чересчур заботливый брат считает, что мне надо акклиматизироваться прежде, чем подвергать себя и других людей опасности), то приходится добираться до Крестовского острова на такси.

В Aristel сидя в кресле у своего старого мастера Анны и придирчиво рассматривая себя в зеркало, не могу решить: стоит ли подстричься как обычно или выкинуть мысли о каре и оставить волосы такими длинными-длинными.

– Яся, у меня рука не поднимается обстричь твою гриву.

– За ними так тяжело ухаживать, – жалуюсь я.

– Ну как-то же ты до этого справлялась.

Усмехаюсь, вспоминая как «справлялась» с ними, иногда даже ленясь мыть и расчесывать, но помалкиваю, потому что это точно не понравится человеку, для которого уход за волосами – фетиш.

– Ладно, подравняй, где надо. Месяц попробую походить так, а дальше будет видно.

– А что с остатками мелирования? По новой сделаем из тебя блондинку?

Смотрю на отросшие пряди и кривлюсь.

– Нет. Я уже привыкла к темным.

Пока женщина закалывает волосы и начинает щелкать ножницами, я задумываюсь.

Время, простые люди или какая-то другая причина перетрясли мое сознание и вытрясли дурь. Теперь я больше не желаю быть вычурной и издеваться над собой в погоне за модой, которая иногда не украшает, а портит. Хочу дополнять свою красоту, а не перекраивать.

«Новая жизнь – новый образ», – перефразирую слова брата и с оптимизмом смотрю в будущее.

Телефон бренчит на тумбочке, получая нон-стоп сообщения.

Брюнетка завалила меня соплями: люблю-не могу-соскучилась.

Выключаю звук, чтобы не действовал на нервы.

Завтра напишу стандартный пугательно-страдательный ответ и посмотрим, на сколько ее хватит и на какую сумму я ей дорог, а на сегодня у меня другие планы.