– Подожди, – немного отстранилась Алена. – А как же твоя мать? Она сказала, что не придет к нам на свадьбу… Ты уговорил ее?

– Нет, – мотнул головой Крепс. – Мы ее, конечно, пригласим. Но если откажется, сильно горевать не станем. Потом, когда внуки пойдут, мать оттает.

– Она меня и так ненавидит…

– Просто недолюбливает, – ласково усмехнулся Крепс. – Обычная история. Свекровь и невестка. Не обращай внимания.

Он будто глянул со стороны на себя и Аленку. Голые мужчина и женщина обнимаются на в темной кухне.

– Иди сюда, маленькая, – позвал негромко, усаживая будущую жену на островок, стоящий посреди кухни. Костяшки пальцев скользнули по прохладной мраморной поверхности, а тепло Аленкиных бедер проникло через ладони в самую душу и, возбуждая мурашками, побежало по телу.

– Ленка моя золотая, – только и смог вымолвить Крепс. – Как же хорошо, что мы встретились, – прошептал он, прижимая ее к себе.

– Я люблю тебя, Димочка, – выдохнула она.

«Я тебя тоже, – хотелось сказать ему. Но природная честность не позволила соврать. – Ну, какая, на фиг, любовь? – мысленно поморщился он. – Алена меня устраивает. Хорошая хозяйка, отличная любовница. А чувства? – подавил он тяжелый вздох. – Бывает, конечно. Вон, как у Бека с его Санечкой. Но это такая редкость, ё-моё. Мне уж точно не грозит, – криво усмехнулся он и, помогая Алене слезть с островка, вдруг представил рядом Юлю Фомину. – Будь она на месте Алены, тут бы случился фейерверк», – пробурчал он и, откинув прочь крамольные мысли, отправился в ванную.

Уже по дороге к дому Кирсанова он рассеянно смотрел в окно, пытаясь предугадать причину столь раннего вызова шефа.

«Что я пропустил и где?» – подумал Блинников и тотчас ужаснулся только от мысли, что мог подвести Бека.

«Да я ему всем обязан, – рыкнул он раздраженно. – Жизнью, должностью, вот этими вот погонами. Только Беку пришло в голову сразу же после неутешительного вердикта врачей организовать фонд помощи. Конечно, за прошедшие пять лет детище Кирсанова помогло многим. Но я-то был первым! А все Бек и Александра Андреевна, – мысленно отметил он и вдруг осознал удивительно простую и очень неприятную вещь. – За пять лет, прошедшие после болезни, он ни разу не связался с Юлей Фоминой и не поблагодарил ее за помощь. Вот же козел, – отругал он себя и решил при первой же возможности узнать у генеральши адрес и телефон давней одноразовой любовницы. – Они, наверное, общались по делам фонда. Значит, и контакты должны быть обязательно, – решил он. – Хоть запоздало, но поблагодарю. Офицер, твою мать».

И как только автомобиль затормозил около Кирсановской многоэтажки, Блинников привычно поднялся в лифте на тринадцатый этаж, и когда дверь открыл мрачный и насупленный Бек, понял, что дела плохи.

– Ты давно в отпуске был, Крепс, – начал он без предисловий, заводя гостя в кухню и, не спросив, наливая ему чай в высокую кружку.

– Угощайся, – пробубнил, пододвигая тарелку с сырниками. – Санечка вчера вечером жарила. Или пельменей сварить? – поинтересовался скупо. – Сестры налепили на батальон…

– Если ты будешь, Бек, – тихо заметил Блинников, – то и я за компанию. Не смогу отказаться от такой роскоши, – добавил довольно.

– Ага, – кивнул шеф, – ставя на плиту кастрюлю с водой. – Пока сварятся, мы поговорить успеем, – поморщился он.

И Крепс точно знал, что эта гримаса не относится к нему лично. Наверняка кто-то налажал, и теперь нужно срочно подтереть.

«Не, ну, а что? – хмыкнул он про себя. – Мне не впервой!»

– В общем, новости плохие, – протянул хрипло Кирсанов. – Гоголь через неделю уйдет в отставку. Пока эта информация не для посторонних, Дим, – вздохнул он. – Потом начнется дележка. Ну, как всегда, – отмахнулся он. – Плавали, знаем!