– Эля, держись! – донеслось со стороны леса.

Вот не ко времени Див вернулся, словно почуял неладное. Радуясь тому, что мои нерасторопные мороки пока еще скрыты от его глаз избою, прошептала:

– Алиса, прячь упырей.

Айпад послушно продемонстрировал сценку самозакапывания тварюшек. Вот только зрителей особо-то и не было уже. Все разбежались, окромя одного мужика: тот, падая с лошади, ногу повредил, а подельники так его и бросили на поле боя.

– Кто такой? – мгновение спустя навис над трясущимся от страха бедолагой, Див.

– Так Мстиславский я…

– Что-то на родовитого ты не похож, – с сомнением окинул его взглядом мой герой.

– Так я холоп Мстиславский, – прошептал мужичок, кривясь и потирая ногу.

– Чего надобно было? – продолжил допрос Див.

– Так, – потупился мужик. – Господин велел идти за девкой, я шел.

– Не врет! – пискнула Мика.

– Убирайся, – приказал Див, да так грозно, что бедолага аж по земле расстелился ковриком и тут же застонал.

– Ногу он повредил, – вздохнула я. – Я подлатаю, и уйдет. Спасибо, Див.

Мой гость вылупился на меня круглыми глазами, не знаю, что больше тому виной: мое, не свойственное ведьмам, добросердечие или очередная порция благодарности? Но сказать ничего не сказал, лишь головой покачал и ушел к себе в баню, что-то ворча про сломанный забор.

Как тащила болезного в дом – история отдельная, но малоинтересная. И вот откуда у меня понимание, что и где у мужика болит? А ведь еще тогда, на улице, одного взгляда в его сторону хватило, чтобы понять в чем проблема.

– Обряд сложный, – пискнула Мика, якобы констатируя факт, а по сути напоминая мне о необходимости создавать видимость настоящего ведьминского таинства.

Перелом зарастить это… Возможно? Оказалось – да. Сама в шоке от собственных способностей. Но вижу, вот прямо сквозь ткани, покруче рентгена вижу, как косточки срастаются.

А всего-то и делов: провела ладонью над поврежденным местом. Там где перелом у меня аж кости заломило. Тут же, где-то в груди зародилось живительное тепло, поднялось к плечу, потекло по предплечью вниз, направилось в ладошку и ломота вмиг прошла. Направила лечебную энергию к трещинам. Пришлось для приличия пошептать на раненую конечность. А пока она сама собой уже заживать начала, я для пущей наглядности травки кой-какие смешала, вроде не ядовитые, кипятком залила и заставила болезного выпить, думая как бы его порасспросить о господине и его планах.

– Так это… У Властислава невеста, – неожиданно заговорил мужик, видать решив так откупиться за оказанную ведьмой помощь. – Тут она где-то. Нас магический маячок привел.

Он скорчился от боли и умолк.

– И что? – посылая очередной поток живительной энергии, подтолкнула к продолжению рассказа.

– Так ее предки преставились. Мать – зимой, отец – в начале лета. Теперь все имение ее. Да только убегла она. Давно. Лет пять уж. Не дело добру пропадать. Хозяйство без присмотра же. А Мищевский перед смертью в столице кому-то дочь пообещал.

– Как пообещал, если той нет, и неясно – жива ли? – удивилась я.

– Так там артефакт родовой же. По нему видно: жив ли кто из рода.

Продолжил «такать» мой пациент.

– И дальше что?

– Так господину моему отворот он дал. Господин решил, девка ничего не ведает, найдет ее, женится. Потом поздно что-то менять. Не гневайся, госпожа ведьма, что на тебя пошел. Не по своей воле. Отпусти с миром.

– Забор починишь – отпущу, – пообещала. – И господину своему передай, чтобы дорогу и сюда, и к Мищевским забыл.

– Так все сделаю, добрая госпожа ведьма, – закивал мужик.

– Так тебя еще никто не называл, – покатываясь от смеха, пропищала моя мышка, а я ее чуть не пристукнула за успевшее поднадоесть «так».