Даже сильные телом люди чего-то бояться.

Даже у таких непобедимых тварей, как я, есть страхи.

Я боюсь. Боюсь потерять всё, чего добился, и стать никем. Поэтому выжимаю из себя максимум, сражаясь как в последний раз во время поединков, просто потому, что боюсь проиграть и опуститься на самое дно, как когда-то.

Я брожу по залу, заполненному гостями клуба, высматривая дочь Мирона Шахина — не могу нигде отыскать засранку. Как сквозь землю провалилась. Ко мне уже человек десять подошло, чтобы поболтать, повсторгаться моим сегодняшним выступлением, но я их жестом отшиваю. Шрам — волк одиночка. Нет привычки заводить друзей. Люблю тишину и одиночество.

Куда же подевалась эта шустрая дрянь? Неужели свинтила?

Разозлившись, я замираю напротив окна. Уже собираюсь плюнуть на поиски и испариться, как вдруг замечаю какое-то движение за окном, на территории просторной террасы.

Это она.

Ну наконец-то.

Красную тряпку видно за километр.

Моя прелесть стоит напротив перил и мечтательности смотрит в небо, а я пялюсь на её аппетитную жопку.

Вся кровь в теле за секунду ухает к члену. Он встаёт как штык и едва ли не рвёт ширинку на джинсах. Рыкнув, я бросаю ладонь на свой бугор и пытаюсь вернуть его на прежнее место. Но малейшее касание лишь усиливает стоячку.

К хренам всё собачьим!

Не могу терпеть. Хочу её, до одури.

Хочуполучить девку прямо здесь и сейчас!

Да хоть прямо там над перилами нагнуть…

Сил никаких нет.

После боёв я всегда хорошенько трахаюсь, чтобы снять напряжение.

Я закипаю как чайник, забытый на плите. От грёбаного стояка в штанах и дерьмового недержания.

Набычившись, решительно иду в сторону балкона, глядя на её сочную, оттопыренную попку, которую она оставила словно для меня. Так и манит член засадить, как будто намеренно вертит задом, возбуждая.

Я почти выхожу наружу, как вдруг охреневаю!

Рокси быстро перелезает через перила, и…

Что, бляха, она делает?

Решила покончить с собой?

Дура!

Сейчас наебнётся.

Хрупкая ручка соскальзывает с перил…

Если бы не моя отменная реакция, которую я оттачивал до совершенства на ринге годами, она бы точно свалилась вниз и разбила бы себе голову.

Успел вовремя подскочить и за руку поймать.

Рывком подтянул к себе и стиснул в жадных объятиях.

Идиотка!

До инфаркта напугала.

На кой хрен туда полезла?

Хочется зарычать ей в лицо, укусить за курносый нос, перебросить через коленку и как следует отшлёпать.

Но, прижав худышку к груди, взглянув в её шикарные глаза, я потерял дар речи.

А она, осознав, кто перед ней находится, тихо всхлипнув, закатила глаза и отрубилась.

***

Врезала мне, значит.

А потом ещё и нахамила.

Ну ладно!

Хочешь жёстко, будет тебе, девочка, по самые яйца!

Зашипев, я прикладываю ладонь к пылающему лицу, глядя вслед убегающей стревочке.

Наверно, след от её пальчиков уже проявился.

М-м-м, а ударчик у малышки что надо.

Вроде с виду такая маленькая, а лупит от души.

Из неё бы вышел отменный боец.

Когда я подхватил девчонку на руки, то в её ладошке увидел какой-то пёстрый предмет. Украшение, что ли?

Уже потом догадался, что она его выронила и полезла за ним через перила.

Повезло, а то я начал уже в мыслях называть её писхопаткой.

Девочка коченеет от испугалась, пришлось возвращать её в чувства поцелуем…

И снова я не удержался.

Хотел же действовать мягко, но с ней такое невозможно.

Хотел выдрать сначала, но потом, как только в личико ангельское взглянул, обо всем нахуй забыл.

Ну ничего, я ещё припомню, малая, за пощёчину.

А губки у неё ничего такие. Сахарные, мармеладные.

Мои личные ворота в рай…

Ладно, пора сваливать. Чёт я устал.

А с мелкой позже разберусь.

Направляюсь к выходу из особняка, как вдруг на крыльце сталкиваюсь с охранником Шахина. Я запомнил этого парня, когда Мирон ко мне по делу приходил.