– Ксения Васильевна Одинцова, – голос мой садится.

Романовский протягивает ладонь для рукопожатия. Он всех так приветствовал? Я не заметила, наверное, потому что все силы были брошены на то, чтобы не лишиться чувств.

– Не бойтесь, Ксения Васильевна, я не кусаюсь, – кивает на протянутую руку.

Стараюсь не смотреть в лицо мужчине, чтобы он не заметил моих покрасневших, заполненных влагой глаз.

Медленно поднимаю руку, вкладываю пальцы в широкую тёплую ладонь.

От прикосновения чувствую, что буквально разлетаюсь на части. Мне кажется странным и диким происходящее. Может это всё сон, и я просто никак не могу проснуться?

Романовский! Егор Михайлович! Украдкой смотрю в такое до боли знакомое лицо и не могу примерить ему эти чужеродные имя и фамилию. Не могут люди быть настолько похожими, даже двойники. Я не верю, что это не Женя, это точно он, иначе и быть не может.

Только почему мой муж меня не узнаёт?

Босс скрывается за дверьми своего нового кабинет, коллеги постепенно расходятся по своим рабочим местам. Все торопятся подготовиться к предстоящей планёрке, и только я одна так и продолжаю стоять возле стойки регистратуры, не могу двинуться с места.

Чувствую себя каменной статуей, не способной пошевелить рукой, ногой или хотя бы пальцем. Нет, я точно не смогу пережить планёрку, сойду с ума от неизвестности. Да у него даже голос, как у Жени.

– Ксюха, ты чего, через час водители в очередь выстроятся на медкомиссию. Давай, бери себя в руки, и за работу, – принимается командовать Галина. – Новый босс, конечно, симпотяжка, но это не повод стоять статуей пятнадцать минут подряд, – добавляет с усмешкой.

Пятнадцать минут. Я простояла неподвижно на месте пятнадцать минут!

– Галь, – хватаю подругу за локоть, – это мой Женя.

Я понимаю, что выгляжу сейчас, как сумасшедшая. Красные глаза, заторможенный взгляд и дрожащие руки. Мне надо как-то успокоиться, но как это сделать, когда за стенкой находится тот, кого я не видела три года? И считала погибшим.

– В смысле, Женя? – Галина отшатывается от меня. – Какой Женя?

Девушка поправляет белоснежную форму с синей окантовкой. На мне точно такая же, только сидит свободнее. Мухина – обладательница шикарных форм, не то, что я. Даже после родов осталась тощей, как щепка. Не округлилась ни капельки.

– Подожди! – вскрикивает, тут же прикрывая рот ладонью.

Глаза девушки становятся ещё больше от шока. Она медленно опускается на стул, тянется за стаканом с водой, мгновенно осушает его.

– Вот, смотри, – провожу пальцем по экрану смартфона, перелистывая папки с фотографиями одну за другой.

Наше свадебное фото я спрятала так, чтобы оно не попадалось мне на глаза. Не бередило только начавшие заживать раны. Думала, если постоянно буду видеть лицо мужа перед собой, никогда не приду в норму.

Кто же знал, что его лицо появится передо мной воочию.

Галя с опаской смотрит на фотографию, потому что от неоспоримого сходства моего погибшего мужа с нашим новым боссом становится жутко.

– Одно лицо, – кивает, – даже не по себе как-то, зная, что твой муж, ну…

Галя замолкает. Боится произнести вслух то, что думает. Я тоже долго не могла говорить об этом, жила так, словно ждала возвращения Жени.

А теперь, когда вроде бы смирилась, он вернулся.

Ещё раз смотрю на фото, закрываю приложение, убираю смартфон в карман формы. Сердце рвётся в груди, буквально разлетается на куски.

Я не могу собраться с мыслями и взяться за работу, перекладываю с места на место какие-то папки. Открываю и закрываю файлы с номерами телефонов и временем записи пациентов на рабочем компьютере.

– Выговорись, легче будет, – советует Галя. – Мне как-то не по себе, что ты молчишь.