Аршад, отец Амала, действительно стал мне едва ли не родным. И Амал следовал всем правилам своего племени, прежде чем поймать меня в кустах.

– Меня бесит, что ты дурочку из меня делал! – не нашлась я с лучшим возражением, упираясь ему в грудь.

Но как же одуряюще он пах! А я уже едва не урчала от его рук.

– Я просто позволял тебе сидеть в кустах, – не давал мне спуску Амал. – Соглашайся.

– На что? – блеяла я, дрожа все сильней.

– Никаких больше кустов. Все свободное время с тобой. И несвободное по возможности тоже.

– И все? – вздернула я бровь.

– И все, что захочешь, – пообещал он, притягивая меня к своим губам, только я уперлась в его грудь сильнее.

– Я же не… – замотала головой.

– Я знаю, тише, – осторожно провел он по моему подбородку пальцем. – Я не трону тебя, пока не будешь готова.

Все показалось сном, который стремительно превращался в реальность. Щеки запылали вместе с ушами, и я совсем растерялась, выскальзывая из его рук:

– Я… я… Я подумаю.

– Подумай, – улыбнулся он, спокойно глядя, как я пячусь от него.

И я задала стрекача. Сердце прыгало в груди сначала вообще не пойми от чего: стыда? страха? Но вскоре я осознала, что просто счастлива. Да так, что едва ли могла это пережить. Я примчалась к маме в кабинет, выпалила с порога все, что произошло, и распласталась у нее по полу, тяжело дыша.

– Смотрю, ты разобралась в чувствах, – улыбнулась она, нависая надо мной.

Я только ошалело кивнула тогда и расплылась в улыбке.

Теперь же с губ сорвалась лишь горькая усмешка.

– Мисс, здесь подойдет? – спросил водитель такси.

– Да, спасибо, – сдавленно поблагодарила я и вылезла из машины.

Дешевая гостиница встретила тишиной и дрожью лампы от сквозняка в узком коридоре. Под ногами зарябила щербатая мозаика, пока я пришибленно пробиралась к своему номеру. Долго пыталась попасть в дверной проем дрожавшими руками, но, наконец, оказалась внутри и захлопнула дверь.

Вот и все.

Грудную клетку затопило болью. Я только доплелась до кровати и сжалась на ней в комок, скуля, как побитая собака…

***

Амал

– Амал…

Я даже не двинулся. Сил не было. Мне казалось, если я скажу хоть что-то, то мир взорвется, и я останусь в пустоте…

Отец прошел в комнату и сел на подоконник напротив. Над башнями замка уже прочертил свои малиновые контуры рассвет. Ветер трепал полы расстегнутой рубашки и, казалось, раздувал боль в груди, как угли в костре. И ведь это только начало… Боль станет только сильнее. И желание причинять боль в ответ – тоже.

– Не давай мне надежд, – попросил я глухо.

Отец пристально посмотрел мне в глаза:

– Поговори с Дженной.

– Не давай. Мне. Надежд, – жестко отчеканил я. – Я – не тот. И ты это знаешь.

– Я только знаю, что ты – не я. И что выбор твой правильный.

– Она бы не сбежала…

– Ты знаешь Мальву лучше всех. Не понимаешь, почему сбежала?

Я только стиснул зубы и отвел взгляд. Сердце ударилось о ребра впервые за многие часы. Только зря.

– Ей не подходит это все, – обвел я взглядом комнату. – Она другая. Свободная. И пути у нас разные. Я всегда это знал.

– Ты очень серьезно относишься к своим обязанностям, сын, – сурово начал отец. – Я гордился этим и был рад тому, как успешен ты в любом начинании и каким помощником мне стал. Но ты не нашел помощников себе. Тебя некому удержать.

– Разве? – удивился я искренне.

– Да. Ты провел весь вчерашний вечер, демонстрируя Мальве, как важен для тебя твой народ. И это похвально. Но ты не показал ей, как важна тебе она.

– Я показывал ей это всегда, – возразил я.

– Ты показывал ей, что достоин ее как Повелитель. Но для Мальвы стал недосягаемым. Раньше она узнавала в тебе того мальчика, с которым дружила с детства, а вчера не узнала.