Оправдывает ли меня то, что я и так пострадала и знает ли Кир, что именно там произошло?

Ребра впивались в лёгкие от глубоких вздохов

Вопросы множились. По спине потекла тонкая струйка пота, отчего ткань моей рубашки неприятно липла к телу и холодный, пронизывающий ветер, вызвал неконтролируемую дрожь.

— Мне нужно было вывести тебя из города, обойти твою охрану и снять с тебя слежку твоего любовника. – его голос не выражал никаких эмоций, не призрения, ни злости, только план его действий, не более.

Черт, снова я все сделала сама, он только подтолкнул. Затея с клиентом мне сразу не понравилась. Но выбирать не приходится когда на горизонте мелькает увольнение, а дома ждет малышка, которой снова нужно покупать одежду, из старой она выросла. И папа, чьи лекарства множились с каждым походом к врачу. Ради них я здесь и если потребуется…

Я сжала руки в кулаки, чувствуя, как заледенели кончики пальцев. Меня бесило собственное бессилие, но в то же время, страха, рядом с Киром, я не ощущала.

Нельзя доверять этому чувству, тоже самое было и с Марком. Я подпустила его слишком близко, позволила себе слепо повернуться к нему спиной и дала возможность решать мои проблемы без моего участия. Я так же не видела от него угрозы. И что из этого вышло?

— Он не мой любовник. – пробормотала я и стоило Киру повернуть ко мне голову и скептически поднять бровь, я затараторила куда громче будничным тоном, переводя тему: — А просто позвонить и назначить встречу, нельзя было? Без манипуляций и дополнительного представления?

Я хмыкнула и тут же перешагнула собственную ногу, затем другую, чтобы поймать равновесие. Жидкая земля так и норовила уйти из под ног, желая познакомить меня с собой лицом к лицу.

— И ты бы поехала? – он ещё раз обернулся, чтобы проконтролировать как я восстанавливаю равновесие и при следующем таком разе подхватил под руку, чтобы не терять времени.

Конечно, я могла бы соврать. Сказать, что обязательно бы поехала, стоило мне услышать имя того, кем пугает меня сестра уже без малого год, но это было ни к чему. Он и так знал правду, а врать глядя в глаза, я не умела.

— Нет конечно, я слышала сотни слухов о тебе. Ты психопат, жестоко избавляющийся от своих врагов, а после их находят в двух чемоданах в разных сторонах города. – эти слова я шептала в пол голоса, словно в поле нас кто-то мог подслушать. Двух шкафов я не считала за людей, вот уж кто лично, не понаслышке, знает об этой изюминке их босса.

— Ты возомнила себя моим соперником? – снова послышалась улыбка в голосе, не затронувшая его глаза. — Я не трогаю женщин, если они сами этого не попросят.

— Десятого июня, позапрошлого года, в твоем клубе пропало три девушки, а позже, их обнаружили мёртвыми. Последние, кто их видел, утверждают, что вы с ними что-то не поделили.

— И…

— Ты их убил? – закончила неуверенно я.

— И съел их сердца.

— Издеваешься?

— Ни капли. На этих складах, я храню их останки. Перегной здорово удобряет почву, а после, перевожу в трёх чемоданах на разные полушария. Да, слухи обманчивы, чемоданов по-больше чем два. – он привел меня в небольшой домик, который сразу и не заметишь из-за высоты железных ангаров.

Серая краска выцвела, оставляя деревянные дощечки без защитного слоя. Но все же, он казался прочным, а главное, внутри не воняло сыростью и с виду, за домиком приглядывали. От каждого предмета веяло ностальгией по временам, которых я не застала, но сотни фильмов, описывающих архитектуру и дизайн комнат, словно ожили перед глазами, окуная меня в эпоху двадцатилетней давности.

Тяжёлые красные ковры на стенах, заставляли вглядываться в сложный рисунок, сплетенных с друг другом вензелей. Пол, выкрашенный в светло-коричневый, поскрипывал под нашими шагами. Но все же, это был светлый домик, с колышущими белыми занавесками на окнах, с множеством подушек сложенных друг на друге и ажурной салфеткой, покоящейся на поверхности пузатого телевизора.