- Ой, да иди ты в пекло, а? – сморщила я нос, меньше всего желая выслушивать покаянные эльфийские речи посреди ночи. – Я прекрасно знала, на что я подписалась, Гил. Всегда знала. И я прекрасно осознаю, что в гневе не ты владеешь своим телом, а тело владеет тобой. Это просто гребанное проклятие, и всё! Ты виноват только в том, что переоценил свои силы, хотя я предупреждала. И если ты думаешь, что из-за такой ерунды, как сломанная шея, я захочу тебя кинуть, то ты глу…

Договорить я не успела. Этот ушастый в какой-то момент просто прижал меня к своей груди, выдавливая из груди воздух, заставив заткнуться на полуслове!

Ну, в принципе, ничего не имею против…

Для меня всякие долгие и обстоятельные выяснения отношений – как-то не того. А так, вроде высказалась, вроде психанула, вроде даже отомстила чутка. И порядок! Можно двигаться дальше.

Да, естественно, можно дуться на несдержанность и недальновидность Агилара еще пару веков. Но далеко ли мы тогда уйдем? Друзья – они на то и друзья, что на любой твой самый ненормальный поступок покрутят пальцем у виска, треснут разок как следует, а после, бесконечно матерясь, пойдут помогать разгребать последствия.

Или я не права?

Да и потом, сходясь с Гилом, я прекрасно знала о всех его особенностях и полностью осознавала все возможные последствия. Ну и стоило ли теперь возникать по данному поводу?

- Ты лучшая, ты знаешь? – только и спросил мой ушастенький, который тоже долго рассусоливать не любил.

Я пожала плечами, аккуратно отпихивая его от себя:

- Я в курсе. Как и то, что ты редкостный засранец. Из таверны нормально ушел?

- Да, - отстранившись, эльф ухватил меня за запястье и потянул в сторону выхода, как маленького ребенка, не знающего дорогу. – В себя пришел почти сразу, как услышал хруст твоих шейных позвонков. Закинул твое тело на плечо и свалил, пока никто не очухался. Ты исчезла, едва только спустился с крыльца, остался только плащ. Я сразу бросился искать ближайший алтарь. Те, что в окрестностях таверны, их всего три, были пусты и никаких следов. Тогда я вспомнил, что в академии есть свое святилище. И сразу сюда.

- Сколько времени прошло? – настороженно и очень тихо поинтересовалась я, но эльф предупреждающе шикнул – мы как раз вышли в общий холл.

Пришлось отложить расспросы на потом и поиграть в шпионов, крадучись пробираясь по мрачным коридорам общежития, почти полностью лишенным освещения, за исключением пары-тройки черных свечей в нишах. К счастью, учебный год еще не начался, а потому за соблюдением порядка пока не особо следили, и до комнаты мы добрались никем не замеченные.

И только там, попадав на кровати, нам удалось поговорить.

Ну, как поговорить? Переодевшись в какое-то подобие ночнушки, я вкратце описала свой сон, который, непонятно, был ли сном вообще или так, очередным приступом больного воображения.

И, наверное, над вывертами моей фантазии посмеялся бы кто угодно, но только не Агилар.

- Странно всё это, Леська, - закинув руки за голову, эльф внимательно всмотрелся в высоченный чернеющий в ночной темноте потолок. – Не к добру. Раньше ты после смерти ничего не видела.

- Ясен пень, что не к добру, - машинально отзеркалив его позу, я глубоко вздохнула. – У меня к добру вообще ничего не бывает. Вот и думай теперь: то ли уши стоило затыкать, когда все вокруг о Князе говорили, то ли это пророческое видение, то ли в таверне к отбивной мне подали не те грибочки. На что ставишь?

- Он не воскрес, - задумчиво протянул ушастый. – Иначе б об этом знали уже все – на его ауру и силу слишком много всего запитано, помимо алтарей. Кто-нибудь, да почувствовал бы. Или охранные заклинания взбунтовались. А жрицы те сразу бы растрезвонили по все сторонам света.