Нет, нет. Я же не ревную? Просто не помню, чтобы со мной он носится так. Хотя о чем это я, когда мне было четыре месяца, я не могла этого помнить. А потом они с мамой развелись, мне тогда всего два года стукнуло, и папе стало не до меня. Нет, он приходил и гулял со мной, но мне всегда этого было мало. А потом мы с мамой вообще переехали во Францию. С отцом теперь мы видимся не чаще, чем раз в полгода. 

Ладно, не будем о грустном. Меня ждут две недели каникул, Новый год, день рождения и все такое. Это же здорово! На таких мыслях мы, пожалуй, и сосредоточимся. Единственное, что напрягает в России - папино маниакальное беспокойство и желание знать о каждом моем шаге. После того, как я чуть не влипла в историю, он непреклонен. Приставил к нам с Наташей по охраннику, и теперь они ходят за нами тенью. Наташу это тоже бесит, но приходится терпеть. Кстати, мы и тут не растерялись. Теперь стёб над охраной - это наше хобби. Бедные мужики, терпение у них просто ангельское. Не знаю, сколько им платит папа, но я бы, наверное, ни за какие миллионы не согласилась терпеть такое. Чего мы с Наташей только не устраивали. И сбегали от них, и заставляли подрабатывать официантами, а уж сколько обидных шуточек им пришлось пропустить мимо ушей, просто не счесть. 

Вот так в предвкушении и прошла последняя неделя. В Россию я летела, как на крыльях, быстрее самолета. Правда, в аэропорту меня встречал один папа, без Наташи. Вид у него был уставший, кажется, он даже улыбался через силу. 

- Привет, милая, - обнимает меня папочка, - как долетела? 

- Хорошо! Я так соскучилась - душу отца в объятиях. 

- Я тоже. 

- А где Наташа? 

- Дома. У нас Ванька приболел. 

- Понятно, - беззаботно произношу я. 

Только, когда попадаем домой, понимаю, что ничего мне не понятно. Где моя всегда цветущая, рыжая, веселая Наташа? Кто эта уставшая злая тетка, которая встречает нас на пороге? 

- Спит? - нервно спрашивает папа. 

- Да, минут десять как заснул, - устало отвечает Наташа. - Привет, Янчик. Прости, что в таком виде, но наш маленький тиран выпил из нас все соки. Проходите. 

- Иди, поспи. Я Яну сам накормлю и спать уложу, - предлагает папа. И Наташа, на удивление, сразу соглашается. 

- Да. Вы меня простите, но я просто валюсь с ног. 

Она уходит, а я понимаю, что папа тоже не в лучшей форме. Что здесь происходит? 

Есть я не хочу, но, чтобы не спорить с отцом, быстро справляюсь со всем, что положено в тарелку. Разговор с папой какой-то напряженный. Он вроде и спрашивает, слушает, но вполуха. А когда раздается громкий детский плач, срывается с места, и бежит наверх, извиняясь. 

Я остаюсь на кухне одна. 

Вот и приехала к любимому папочке. Вот и провела веселый вечер, вот и повстречалась с милым братишкой. 

Убираю посуду, иду в свою спальню. Ну, хоть тут все готово. Вижу, ждали меня. На кровати плюшевый зайка, новый, с бантом. Папа знает, что я их обожаю. 

Ладно. Утро вечера мудренее, время позднее, пора спать. И все бы ничего, только снова раздается дикий детский ор. Господи! Вот как маленький ребенок может так орать? Откуда столько сил? Боже! Это же не будет продолжаться всю ночь? 

Вот, вроде, становится тихо. Как хорошо. Только закрываю глаза, только расслабляюсь, снова ор. Короче, так продолжается около часа. Слышу, что Наташу накрывает окончательно. Она обкладывает матом и папу, и Ваньку, и весь мужской род. Похоже, вспоминает им все прегрешения, нынешние и будущие. После этого крик становится значительно тише. Через время понимаю, в чем дело. Папа забрал Ваньку и ушел вниз. Теперь можно спать, но как назло, сон ушел. Ворочаюсь так какое-то время, потом не выдерживаю, встаю, иду к лестнице. На верхней ступеньке замираю, потому что не могу оторвать глаз от папы. За версту видно, что он дико устал, но продолжает нервно ходить по гостиной и качать ребенка, завернутого в одеяльце. А тот как специально. Молчит, пока папа ходит и довольно энергично качает его в руках, как только останавливается и пытается присесть на диван, снова включается сирена. Да такая, что уши вянут. Блин, на месте папы я бы, наверное, его выкинула в окно. Вот я такой точно не была. Так орать у меня бы не получилось. Надеюсь, теперь папа оценит, какая ему дочь золотая досталась. Малой снова начинает голосить. Похоже, папа в отчаянии. Жалко его становится. Подхожу ближе. Он поднимает голову.