С жителями захваченного города Птолемей обошелся довольно снисходительно – он простил повстанцев, восстановил порядок, существовавший в городе до мятежа, и оставил себе только право назначать военного наместника, держать в крепости, расположенной на территории Кирены, армейский гарнизон и предлагать кандидатов в городской совет. Затем, обрадованный успехом, Птолемей вернулся в Египет.

О поступке египетского сатрапа вскоре узнал Пердикка, находившийся тогда в Малой Азии. Для завистливого регента предпринятый Птолемеем поход был слишком смелым и блистательным. К тому же египетский сатрап не обратился к нему за разрешением на эту кампанию, и Пердикка решил проучить его. Но в то же время он понимал, что ему придется отложить вопрос о наказании Птолемея на будущее, так как тогда регент мог думать только о престолонаследии. Он считал, что трон должен принадлежать ему, и одной из причин, заставивших его покинуть Вавилон, была необходимость встретиться с сестрой Александра Македонского Клеопатрой.

План Пердикки удался – Клеопатра согласилась выйти за него замуж, а ее мать Олимпиада поддержала выбор дочери. В итоге потенциальные новобрачные встретились в Сардах. Этот брак был нужен всем троим. Олимпиада надеялась, что Пердикка поможет ей справиться с давним врагом Антипатром, сатрапом Македонии, регент хотел воспользоваться влиянием Клеопатры на армию, а сама она жаждала заполучить нового мужа и опять стать царицей. Однако брак не состоялся: Антипатр предугадал намерения Олимпиады и предложил Пердикке жениться на его дочери Никее. Регент оказался в замешательстве. Он понимал, что, женившись на Никее, лишит себя гарантированного права занять престол, но, выбрав Клеопатру, станет смертельным врагом Антипатра. На одной чаше весов лежал шкурный интерес, а на другой – благоразумие, и Пердикка стал тянуть время. Затем, наконец, он женился на Никее, но в то же время дал Клеопатре понять, что сразу после смерти Антипатра разведется с женой. Однако для надменной женщины этого оказалось недостаточно. Оскорбленная решением Пердикки, она заявила, что хочет вернуться домой. Но она слишком рано объявила о своих намерениях, из-за чего все дороги в Македонию и Эпир были спешно перекрыты, и сестра Александра из невесты превратилась в пленницу. Пердикка не страдал от избытка моральных принципов и решил, что раз сам не может жениться на Клеопатре, то ему следует сделать все возможное для того, чтобы этого не сделал ни один другой македонянин.

Брак с Никеей не облегчил положения Пердикки. Олимпиада стала считать его трусом, не способным помочь ей в достижении ее целей, а хитроумный Антипатр сомневался в его честности. Другие также не были уверены в Пердикке: все сатрапы и военачальники, жившие к востоку и западу от Евфрата, спрашивали себя о том, сохранил ли он верность наследникам Александра.

Первым голову поднял фригийский сатрап Антигон. Пердикка, все еще остававшийся регентом, приказал ему помочь наместнику Каппадокии Эвмену, но тот наотрез отказался. Получив вызов в Сарды, куда он должен был прибыть, чтобы ответить за свое неповиновение, сатрап Фригии пересек Геллеспонт и стал уговаривать Антипатра напасть на врага прежде, чем тот сам атакует их. Антигона поддержали и другие диадохи, в том числе Птолемей.

В это время Пердикка, жизнь которого висела на волоске, строил планы. В теории его рассуждения звучали довольно здраво: уничтожив одного из союзников, регент собирался таким образом устрашить всех остальных и заставить их отказаться от объединения. На роль жертвы он назначил Птолемея. Эвмен должен был перекрыть Геллеспонт, а флотоводец Клит – патрулировать прибрежные воды. Сам же Пердикка в это время собирался вторгнуться в Египет. Перед началом похода он втайне приказал командиру солдат, сопровождавших катафалк Александра, который вот-вот должен был покинуть Вавилон, направить его не в Египет, как решили диадохи во время военного совета, а в Македонию. Офицер не осмелился не повиноваться приказу, но придумал, как сообщить о плане Пердикки Птолемею, и тот встретил катафалк неподалеку от Дамаска. Вскоре конфликт удалось разрешить. Аргументы Птолемея оказались весьма убедительными – у Пердикки не было полномочий на изменение решения, принятого в Вавилоне, а значит, тело Александра должно было отправиться в Сиву.