Арсиноя не могла ничего предложить своим могущественным соседям – правителю Македонии Антигону Гонату и сыну Селевка Антиоху. Таким образом, оставался только ее брат Филадельф, при дворе которого она, по крайней мере, могла найти более безопасное убежище, чем в Самофракии. Женщина не сомневалась, что ее хорошо примут в Александрии. Они с Филадельфом всегда дружили. Когда он был мальчиком, Арсиноя обожала его и была готова продолжить любить уже взрослого мужчину. Она считала, что молодой и неопытный Филадельф, очевидно, нуждается в том, чтобы рядом с ним находилась проницательная женщина, и собиралась отправить скучную девчонку Арсиною I, жену брата и собственную падчерицу, заботиться о детях, в то время как сама она сохранит власть, влияя на царя из-за его трона.

В итоге вдова Лисимаха Арсиноя отправилась в Египет, где была с радостью встречена Филадельфом. Однако его жене не понравилось находиться под опекой мачехи, и некоторые придворные стали уговаривать ее не сидеть сложа руки. Арсиноя I неосмотрительно слушала эти разговоры, пока, разъяренная словами военачальника Аминты и врача Хрисиппа, не попала в ловушку. Начали ходить слухи, и Арсиноя II нанесла ответный удар, публично обвинив падчерицу в измене. Это ужасное слово испугало Филадельфа, и в итоге соучастников арестовали и казнили, а Арсиною I отправили в ссылку в Коптос, где бывшая царица провела остаток жизни. В ссылке женщине жилось очень тоскливо, и ее дни скрашивало лишь внимание Шену-Шера, верховного жреца и наместника, «человека расчетов, самого Тота в четкости», о котором говорится, что «не было красоты рядом с ним». Добрый Шену-Шер приказал вырезать на базальтовой плите текст, чтобы отдать дань уважения опальной царице, «владычице Обеих Земель, которая носит две короны, главной царской жене».

Таким образом Арсиноя расчистила себе путь и поспешно вышла замуж за своего брата Филадельфа. В глазах греков это был инцест, но Зевс некогда женился на собственной сестре Гере, и льстивые александрийские придворные приветствовали этот брачный союз. Только Деметрий Фалерский и поэт Сотад рискнули назвать его преступлением против богов, и оба дорого заплатили за свою опрометчивость. Обиженный неодобрением Деметрия, не стеснявшегося в выражениях, и разозленный грубыми остротами Сотада, Филадельф изгнал первого из Египта и приказал своему флотоводцу Патроклу утопить второго.

Что касается египтян, то они считали женитьбу на сестре не только законной, но и желательной, ведь она позволяла обеспечить божественность происхождения наследника престола. Эта традиция была настолько сильной, что права на престол дочери, рожденной главной женой царя, при отсутствии прямого наследника мужского пола были более весомыми, чем те, которыми обладал сын царской наложницы. Подобная практика находила подтверждение и в религии. Царь, женившийся на сестре, следовал примеру Осириса, взявшего в жены свою сестру Исиду.

В нашем распоряжении нет источников, рассказывающих о вопросах, связанных с этим браком. Не знаем мы и о том, в каких отношениях друг с другом находились супруги, хотя, скорее всего, они были братско-сестринскими, и, пока Филадельф предавался утехам с любовницами, Арсиноя занималась управлением государством. Но их брачный союз, по крайней мере, стал поводом для еще одного дорогостоящего празднества, во время которого царь олицетворял для греков Адониса, его жена и сестра – Афродиту, а для египтян они были Осирисом и Исидой. Таким образом, торжественная процессия знаменовала как земной союз, так и связь с божественным началом. Царскую чету, сидевшую на золотых тронах, пронесли по улицам города. Перед ними шли ставшие уже привычными жрецы, а за ними – столь же традиционные диковинные звери и птицы. Рядом с царским троном шли верховные жрецы храмов, причем некоторые из них несли драгоценные свитки Тота, а другие – изображения греческих и египетских богов. За царем и его супругой следовали многочисленные певцы, прорицатели, писцы, хранители храмовых одеяний, пророки и толкователи оракулов.