Я споласкиваю кружки под рукомойником и ставлю в сушилку.

– И вообще – какая разница? Захотите встречаться – найдете возможность.

– Тоже верно, – кивает Павел.

– Ладно, давай спать.

Я стелю ему на узком старом диване, а себе раскатываю на полу матрас. Спать остается всего часа четыре – и то, если, проснувшись, сразу выйти.

– Спокойной ночи, – говорю я Павлу и гашу керосиновую лампу.

Укрываюсь колючим шерстяным одеялом, закидываю руки за голову и смотрю в темноту.

Путевки я отметил.

Охотников встретил и разместил.

Лодки готовы.

Можно и поспать.

В последний момент я вспоминаю про будильник. Наощупь нахожу его в темноте, выставляю слабо светящуюся стрелку на половину четвертого и с треском проворачиваю ключ, заводя пружину. Ставлю будильник рядом с собой на пол, чтобы сразу дотянуться.

Потом закрываю глаза, расслабляюсь и проваливаюсь в уютную темноту.

Мысли еще крутятся в голове, но почти сразу уплывают далеко-далеко.

А через два часа над озером начинают грохотать далекие выстрелы.

Бах!

Бах!

Два выстрела почти сливаются в один.

На улице тревожно лают собаки.

Я с трудом выныриваю из сна, открываю глаза и вижу белеющий в темноте потолок.

Бах!

Бах!

Эхо выстрелов гулко и мощно катится над водой.

Павел, скрипнув пружинами дивана, поднимает голову.

– Что это? – сонно спрашивает он.

Я вскакиваю и в одних трусах выбегаю на крыльцо, забыв закрыть за собой дверь.

Бойкий радостно лает, увидев меня. Серко тоже присоединяется к приятелю – гавкает пару раз басом, лениво и сипло.

Выстрелы не тревожат собак – мои псы к ним давно привыкли.

– Тихо! – говорю я псам.

Сырая темнота кладет мне на плечи холодные ладони. Ежась от холода, я напряженно прислушиваюсь.

– Фьюить! —слышится легкий свист крыльев.

Над головой, невидимые в ночном небе, пролетают утки.

Бах! Бах!

Стреляют на второй базе. Туда вечером ушел Болотников со своими приятелями.

Я зло стискиваю кулаки.

Павел выходит на крыльцо следом за мной.

– Что это, Андрюха? – снова спрашивает он. – Уже охота началась? В темноте?

Августовская ночь еще и не думает заканчиваться. Небо на востоке только-только начало светлеть – до рассвета часа полтора.

Бах!

Бах!

– Нет, Паша, – говорю я участковому. – Это несколько пьяных уродов хреново расслышали мое предупреждение.

– Пьяные? – хмурится Павел. – С оружием?

– Вот именно, – киваю я. – И палят в темноте неизвестно куда.

Я возвращаюсь в дом. Наклоняюсь над жестяным рукомойником и плещу себе в лицо холодной водой. Потом начинаю одеваться.

– Я пойду с тобой, – решительно заявляет Павел.

Смешно прыгая на одной ноге, он натягивает форменные милицейские брюки.

– Спасибо, Паша! – киваю я. – Ты очень вовремя появился.

Бах! Бах!

– Фонарь у тебя есть? – спрашивает Павел.

– Да.

Не зажигая лампу, я нашариваю на полке жестяной электрический фонарик на трех круглых батарейках. Сдвигаю вперед кнопку, и темноту комнаты прорезает яркий луч света.

Батарейки почти новые, я недавно купил их в райцентре.

Я отдаю фонарик Павлу. Хлопаю себя по карману куртки, проверяя – на месте ли жесткий прямоугольник удостоверения. Перебрасываю через плечо кожаную планшетку с бланками протоколов. На другое плечо – патронташ.

– Сейчас мы этих стрелков возьмем в оборот.

Павел торопливо застегивает ремень с кобурой.

Я привычными движениями собираю ружье. Защелкиваю цевье, и тут мой взгляд падает на бланки путевок.

– Черт! Паша, подожди минуту!

Я сгребаю путевки со стола.

– Я готов, – говорит Павел.

Бах!

Бах!

Они что, полные рюкзаки патронов с собой привезли?

С путевками в руках я быстро иду к домику базы. В окнах уже горит свет, мелькали тени – выстрелы разбудили охотников.