Впрочем, веселиться Олегу долго не пришлось. Из размышлений его вывел звонок. И кого же, интересно? Ну, разумеется. Савчука.

 – Олег Василич! – горячо затарахтел он в трубку. – Алиев пропал! Квартиру никто не открывает. Соседи говорят, что не видели его… Он сбежал! Он может быть на пути куда-то… Я не знаю. В Махачкалу. В страну, откуда нет экстрадиции! Надо объявлять в розыск… Или взламывать… Сделайте запрос, оформите постановление…

 – Савчук, охолонись! – перебил его Олег. – Твои видеозаписи – недостаточное основание для розыска. Да и человек мог просто выйти за хлебом. Постой, подожди. Может, объявится. Попроси соседей… Особенно с первого этажа. Узнай, была ли у него машина…

 – Но Олег Василич! Мы же теряем время!..

 – Ты меня слышал?

 – Да, – с неохотой отозвался лейтенант.

 – Значит, ты знаешь, что делать.

 Горовой отключился. Всю жизнь он думал, что нет на свете ничего хуже идиотов. Но то, что произошло спустя пятнадцать минут после звонка Савчука, заставило его понять: хуже обычных идиотов могут быть только идиоты упертые. Потому что не успел Олег устроиться за рабочим столом с очередной кружкой кофе, телефон затрезвонил снова. И не просто затрезвонил, еще и замигал зловещей надписью «Калинин». Полковник буйствовал и немедленно требовал Горового к себе.

 – Закрой за собой дверь, – с тихой угрозой потребовал Калинин.

Он мерил шагами кабинет, его лысая макушка поблескивала от пота и напряжения, усы с проседью воинственно топорщились.

 – Ты слышал, что в «Криминальных вестях» уже подготовили сюжет про Каширского Раскольникова? – полковник остановился и облокотился обеими руками на стол, будто там была карта грядущего сражения. – А я тут выясняю, что ты копаешь под какую-то мелкую аферистку, вместо того, чтобы бросить все силы на настоящего подозреваемого. Но ты хоть представляешь, чего мне стоит отбиваться от начальства и прессы?

Савчук. Это он полез к полковнику через голову Олега… Наябедничал, как молокосос.

 – Догадываюсь, – Олег стиснул зубы.

 – Догадываешься, Горовой?! – взорвался Калинин. – Чем ты, мать твою, занимаешься?!

 – Дело в том, что та целительница…

 – Я уже слышал этот бред! Который к реальности не имеет никакого отношения! – на лбу полковника вздулась вена. Плохой знак. – Ты будешь играть в бирюльки с малолетками или вести дело?! Хочешь, я отдам Раскольникова Ланышеву или Лаврову?

 – Нет.

 – Тогда возьми себя за задницу и занимайся своей работой. У тебя есть подозреваемый! Есть видео, есть мотив. Так вот возьми его и раскрути до конца! Сделай все, что надо. Поставь его на контроль: вокзалы, аэропорты… Если он сейчас уйдет, нас смешают с дерьмом.

 – Но нет никаких…

 – Это приказ, Горовой. Ты знаешь, кого надо брать, и чтобы я больше не слышал про эту несчастную колдунью! Пусть кто-то другой ведет ее по сто пятьдесят девятой. А у тебя три трупа, и больше слышать ничего не хочу. Это понятно?

 – Вполне.

Вполне. Понятно, что справиться с идиотом-лейтенантом еще как-то можно. А вот с полковником…

Олег вышел из кабинета начальства в таком состоянии, что подкинь ему сейчас кто-нибудь старушку и кирпич, он бы не растерялся. Но вместо этого его ждали бумаги. Тонны бумаг.

8. 8. Внимание, на арене...

Айя решила брать вершину под названием «Миша» с типичным для себя нахрапом. Она подготовилась основательно: бесплатно подкрасилась пробниками в косметическом магазине, купила горячих пончиков с сахарной пудрой, которые вызывали в нем ту же сладостную дрожь, что и в других парнях – танец обнаженной женщины. Конечно, Миша был давно и безответно влюблен в Айю, но она не стала бы спорить на большие деньги, что бы он выбрал между ней и пончиками.