– Что ж, спасибо и на этом, – сказал Трюшин, поднимаясь из кресла. – Не возражаете, если я позвоню вам завтра и мы договоримся о продолжении беседы?

– Да, если я только буду в состоянии вести этот разговор.

– Тогда позвольте попрощаться.

– Вы же хотели поговорить с прислугой?

– Позднее. Всем им придется заглянуть ко мне в управление, а сегодня, думаю, они мне ничего путного все равно не скажут.

Трюшин направился к двери, но уже на пороге обернулся:

– Изольда Матвеевна, не подскажете ли, кто из сотрудников фирмы вашего мужа наиболее глубоко посвящен во все дела хозяина?

– Соколов Александр, он заместитель, потом еще есть такой Бычков Василий, директор по снабжению, другие должны знать меньше.

– Спасибо. А кстати, вы сами хорошо разбираетесь в делах мужа?

– Когда-то я была его секретарем.

– Что ж, до встречи. – Никифор Трюшин, стараясь проявить всю свою обходительность, поклонился и поспешил покинуть дом Вывизовых.

По дороге на фирму «Кормаз» он с грустью подвел итоги прошедшей беседы и убедился, что от Изольды Матвеевны он не услышал и десятой доли того, что она, возможно, знает о смерти мужа.

Мозги пудрить эта вдовушка умеет… Это она-то, бывшая секретарша своего убитого мужа, не в курсе дел фирмы, он не посвящал ее в дела? Ну-ну… Темнит, и врагов Вывизова она знает, но почему-то решила пока не сообщать о них следствию. Да, есть над чем подумать. Они прожили с Вывизовым шестнадцать или семнадцать лет, конечно, у того были за этот период и другие дамы, но, кажется, Изольда всерьез скорбит о муже. Могла ли она сама быть причастна к его гибели? Какая-нибудь ревность, женский идиотизм, мало ли? Может, и сама… Конечно, любой идиот в нашем управлении эту версию проверит первой. Но мне все же думается, что это конкуренты… Ладно, посмотрим, что на фирме. А вот и контора Вывизова. Зарубежная отделка, двери и таблички над входом сияют… Посмотрим.

В самой фирме, а именно в комнатах, где находились сотрудники, сияния и лоска было поменьше, чем снаружи. Интерьеры, впрочем, были на уровне требований времени, однако сегодня здесь царили уныние и траур. Юные девицы и самоуверенного вида молодые парни в модных фиолетовых костюмчиках о чем-то шептались по углам, видимо, обсуждали гибель хозяина и возможные последствия для себя этой смерти.

Трюхин предъявил свое удостоверение и бодренько направился к двери с надписью: «Соколов Александр Степанович, заместитель генерального директора».

– Начальство ваше на месте? – спросил он, на секунду замедлив свое движение к дверям кабинета, молодую раскрашенную девицу, поднявшуюся из-за столика рядом с кабинетом, по наметанному взгляду Трюхина, несомненно секретаршу или делопроизводителя.

– А вы по какому делу?

– Я следователь прокуратуры, по делу гибели вашего директора. Доложите обо мне, – Никифор ткнул пальцем в табличку на двери, – вашему руководству.

– Одну секунду, – встрепенулась девица и поспешно исчезла за дверью кабинета.

Через мгновение дверь распахнулась и Никифора пригласили.

После взаимных представлений и вздохов Соколова о родном и любимом хозяине Никифор извлек блокнот и приступил к своим вопросам.

Вопросов было много, и изможденный Соколов только горестно покачивал головушкой и бормотал:

Конец ознакомительного фрагмента.