Раньше я любила здесь гулять и слушать, как гудит мостовая. Летом, если хорошо притвориться, тут можно не услышать шум большого города.

Сегодня чудесная погода, как раз для прогулок, но Егор, так и не пожелавший объяснить, в чем дело, быстро и целенаправленно поднимался по улице.

Он остановился перед ухоженным двухэтажным домом: два резных белых крыльца, стены окрашены бледно-голубой краской. Наверное, раньше он принадлежал какому-нибудь купцу, а теперь в доме расположилась сувенирная лавка и выставочная галерея.

– Сюда! – охотник свернул в узкий проход между домами.

Я полезла за Егором, марая плащ известкой. Мы попали во внутренний двор с еще одним входом. Лестница уходила вниз, в полуподвальное помещение, и заканчивалась массивной дверью.

Я заартачилась на верхней ступеньке: упрямо сложила руки на груди и решила, что больше не сделаю ни шагу.

– Ты объяснишь, что случилось?

– Внутри, – вскользь обронил Егор и попытался меня обогнуть.

Я схватила его за рукав.

– Что там? – требовательно спросила я.

Егор сглотнул, глядя мне в глаза. Вид потерянный, сильно расширены зрачки. Похоже, что охотник пережил посттравматический шок. А такое редко случается с теми, кто перевалил за тридцатилетний возраст, будучи лидером в рабочей группе.

Мне резко перехотелось спускаться. Я расстегнула пояс плаща, там под ним у меня пистолет.

– Ну? – надавила я, видя, что Егор медлит.

– Не здесь, Кармен, – сдавленно ответил он, словно ему больно или трудно говорить. – Вдруг услышат.

– Напиши, – я начала рыться в сумке, нашла салфетку и косметический карандаш. Точно не мой. Когда это в последний раз я подводила глаза?

Егор торопливо вырвал это у меня из рук и что-то нацарапал, умостив салфетку на стене.

«Убитый».

– Твою мать, – с чувством сказала я.

И больше уже не спорила.

Егор отпер дверь. У него был ключ, но все вопросы потом.

Внизу пахло старьем – пылью и сухой плесенью, но, когда дверь распахнулась, изнутри потянуло кровью. Сырой, металлический запах, от которого першит в горле.

Я сглотнула ком, прикрыв нос рукавом плаща, и шагнула в темный подвал.

– Сейчас включу свет, – предупредил Егор.

Охотник торопливо захлопнул дверь. Я ни черта не видела, и по спине поползли мурашки, потому что воняло, как на бойне.

Под потолком вспыхнула тусклая лампочка, и первое что я увидела: я стою в луже крови.

Я отскочила назад и столкнулась с Егором. Я осторожно обошла ее, чувствуя, как прилипают подметки к полу. Тело, накрытое старым клетчатым одеялом, лежало у дальней стены. Пол вокруг затоптан – я не первая здесь побывала.

Егор стоял позади и прерывисто дышал, словно его вот-вот вывернет. Я выбрала чистое место, бросила сумку на пол, и начала снимать плащ.

– Ты что делаешь?

– Плащ светлый, а тут грязно, – пояснила я и сунула его Егору в руку. – Подержи.

Убитый лежал на спине, по очертаниям – крупный мужчина. Интересно, кто же его так?

Я подцепила одеяло за чистый край и потянула. Рука дрогнула. Ничего, с волками жить – по-волчьи выть… Я перевела дух и рывком сдернула одеяло.

Так и есть – мужчина. На лице застыла посмертная маска эмоций, рот перекошен. Испугало меня не это – вместо горла была рана. Если перерезать от уха до уха и, то такого эффекта не добьешься. Давно такого не видела.

Комната покачнулась, я вдохнула и задержала дыхание. Не хватало свалиться в обморок.

Почувствовав себя лучше, я снова взглянула в лицо. Агрессия и страх, которыми он обязан последней волне адреналина, пугали. Наверное, погиб в борьбе.

Меня привел в себя стон позади. Я обернулась.

– Ты его знал?

Егор поднял взгляд. Он стоял у стены, опираясь рукой, словно мог упасть без опоры. В глазах такое выражение, словно покойный приходился ему другом... Но Егор помотал головой.