Димка выбрался из-под одеяла, закрыл форточку. На улице было солнечно. Заоконный термометр в виде мешка с подарками показывал -6. Окна выходили на задний двор гостиницы – ухоженный, но явно отведённый под хозяйственные нужды. В углу у забора примостился небольшой сарайчик. Там, вероятно, хранился инвентарь, дрова, мангалы или что-то подобное. Забор, отгораживающий гостиничный двор от жилого квартала с крупным сетевым супермаркетом, был собран из высоких чугунных копий с шариками – будто наконечник вонзился, например, в яблочко сорта ранет. Тот, кто собрался бы перелезть через такую ограду, рисковал быть не столько проткнутым острой пикой, сколько получить удар спортивной рапирой.

«Позавтракаю здесь, а пообедаю чем-нибудь из супермаркета, – подумал Димка. – Как там Николай назвал утреннюю трапезу? Континентальной? Это грустно».

Димка помнил из путешествия по Европе, что континентальный завтрак – это напитки и выпечка. Как правило – порционно. Стаканчик сока и круассан. Шведский стол, конечно, лучше, но что поделать, придётся довольствоваться тем, что дают.

Димка встал под горячие струи, мысленно отсчитал 10 раз по 60 секунд. Подача воды прекратилась, хорошо хоть не намылился. Но Николай не обманул. Нет баллов – нет душа.

С едой повезло больше: оказывается, континентальный завтрак проходит с 8 до 10 утра. Тем, кто пришёл позже, подают уже ланч, и ассортимент блюд гораздо богаче. Не такой широкий, как на ужин, но всё-таки и не кофе с булочкой. Обычно всё о времени приёма пищи сообщалось в расписании у дверей ресторана, но в этом городе, похоже, любые расписания были не в чести. Необходимые пояснения дал Николай, но говорил он как-то уклончиво:

– Да, расписание есть, но пусть оно вас не тревожит, Дмитрий.

Видимо, для единственного постояльца сделали какие-то послабления. Не так уж и плохо!

Основательно подкрепившись, Димка вернулся на второй этаж, поднёс код к сканеру перед двадцать пятым номером, но дверь не открылась. В окошке, где прежде появлялась зелёная стрелка, теперь светился красный крест. Димка повторил попытку – и снова безуспешно.

– Что за ерунда? – Димка внезапно рассердился сильнее, чем хотел бы. Он пришёл в ярость, если уж быть совсем точным.

– Вы что, издеваетесь? – он сбежал через ступеньку по лестнице в холл и накинулся на Николая, меланхолично протиравшего листья молочая, растущего в горшке на стойке регистрации.

– Простите? – Николай едва приподнял в изумлении бровь, но тут же переключился на растение – уделил внимание пятнышку на мясистом листе, пшикнул на него водой из пульверизатора и протёр тряпочкой.

– Выгнать меня решили? Ключ не подходит к номеру! Я и в холле посижу, не проблема, но хотя бы вещи верните! – Димка развёл руками, своим жестом заменяя вопрос: «Не считаете же вы, что я могу выйти на мороз в банном халате?»

– Ваши вещи в двадцать шестом номере.

– Отлично. Что они там делают, я не спрашиваю. Интересно, как мне туда попасть?

– Приложите код. Сегодня вы живёте в двадцать шестом номере.

– А если бы у меня с собой был рояль?

– Он бы переехал вслед за вами в двадцать шестой номер.

– А завтра в двадцать седьмой? – решил съязвить Димка, но Николай только невозмутимо кивнул:

– Совершенно верно.

– К чему такие сложности?

– Наша гостиница тоже своего рода адвент-календарь. Только там открывают окошечки, а у нас – двери.

Димка кивнул и собрался было уйти на второй этаж, но внезапно его снова охватила ярость, и он продолжил допрос:

– Нет! Ну а если бы мне надо было сегодня на работу, на учёбу, на экзамен? Как тогда? Вы что себе вообще думаете?