Катя на миг попыталась представить, как сейчас может выглядеть Ира Дивова, и не смогла. Слушая смешную речь, она почему-то по-прежнему представляла ее невысокой сбитой девушкой, глупой и очень инициативной, с ровным каре блекло-русых волос и круглым лицом. Даже тот факт, что у нее уже тогда были состоятельные родители, не менял ничего. Ирка была Улджи, по сути, и носила это прозвище, ничуть не смущаясь. Они тогда все брали себе имена индейцев, ведь они были стаей, а к Ирке оно приклеилось само, потому что означало «луна». Круглолицая луна.

– Ну же, Чепи, давай, будет клуто, – вновь послышались уговоры, и Ирка будто бы прочитав ее мысли назвала Катино прозвище, значившее «фея».

А она уже не фея, давно не фея, Катю уже пять лет как называют «отбитая».

– Прощай, – сказала Катя немного раздраженно и нажала на телефоне отбой. Забытое имя прозвучало как катализатор. Екатерина вдруг вспомнила все то, что, казалось, осталось в Хабаровске навсегда – и хорошее, и плохое. Она точно проснулась от своего московского кошмара, и мысли забегали в ее голове.

«Очень странно, что прошлое постучалось именно сейчас, в эту секунду, – подумала она. – А может быть, наоборот закономерно, может, это знак. Именно оттуда и пошли все мои неудачи. Видимо, не спас переезд в столицу и маниакальное желание все забыть. Даже не так, не помогло желание сделать вид, что все было не со мной, и это был лишь сон или плохой сериал по телевизору, который надо срочно выбросить из головы. Не получилось уговорить себя, что я не виновата в том, что Валька пропал. Оттуда все беды, там они начались, видимо, там и должны закончится».

Екатерина подошла к рюкзаку, который лежал тут же со всеми документами и старыми фотографиями – все, что у нее осталось, – и достала из бокового кармана смятые купюры. Вчера ей их сунул Дмитрий, некрасиво, немного брезгливо бросил в карман рюкзака, а у Кати просто не было ни физических, ни моральных сил, чтоб вернуть их ему.

Видимо, действительно в этой жизни все имеет смысл. Денег было немного, но хватало как раз на билет в Хабаровск, в один конец.

«Может быть, это судьба, – подумала Катя, – и мне нужно вернуться туда, где все началось, а высокие дома, в конце концов, есть везде».

Катя вытерла слезы, подхватила свой рюкзак и стала спускаться с крыши, так и не заметив, что кто-то очень пристально за ней наблюдает.

Даже если оружие понадобится всего один раз, носить его нужно всегда.

Закон стаи

– На этом, Денис Михайлович, мы делаем вывод, – говорил начальник своим отвратительно хриплым голосом, – что именно вы своими непрофессиональными, я бы даже сказал, порочащими звание полицейского действиями послужили причиной произошедшему. Чтоб не бросать тень на товарищей, я настойчиво вам рекомендую написать рапорт. Я же со своей стороны попробую не выносить сор из избы, как говорится.

Он что-то еще говорил и говорил, но Денис его уже не слышал. Он вспоминал, как они участвовали с ребятами в спортивном ориентировании, и Денис лучше всех мог прочитать карту, а Валька… Валька смелся и хлопал друга по спине, обещая ему генеральские погоны. Вот уже пятнадцать лет как нет Вальки, а теперь и надежды на карьеру тоже нет. Вот так, пятнадцать лет упорного карьерного роста, и все псу под хвост. Так просто и так быстро летят в тартарары все надежды и мечты, все жертвы, что он положил к ногам своей службы в полиции. Не сложившиеся отношения, нерожденные дети, не отгулянные отпуска. Работа была всей его жизнью. Что же получается, все, финиш, вот так, в тридцать три года?