– Такого просто не бывает!

– Может, и бывает, – сделав глоток пива, вздохнул друг, – если, к примеру, натравили на связанную. И если собака была натаскана прямо в горло впиваться. Только вряд ли. Следов от веревки или наручников на запястьях нет.

– Может, наркотики? – предположил Сергей, вспомнив странное поведение Леночки и Ирины.

– Анализы из лаборатории еще не пришли, – недовольно ответил Вовка, рассеянно помешивая палочкой соевый соус. – И неизвестно, когда придут. Сам знаешь, какие там завалы…

Сергей кивнул, соглашаясь.

– Ну а наш бардак ты сам помнишь, – продолжил друг. – Скинуть с плеч хоть одно дело – да все только счастливы будут! Опять же статистика раскрываемости…

– Ну и почему не скидываете? – Чувствовалось, что Вовка что-то недоговаривает.

– Факофф! – злобно выдал тот. – Это не первое такое убийство. Серия у нас.

Сергей молчал, стиснув зубы, глядя в одну точку, и ждал продолжения. В самом факте нападения собак на человека, как это ни прискорбно признавать, не было ничего удивительного. Во Владивостоке бродячих псов водилось в избытке. Власти это почему-то ничуть не волновало. Иногда величина собачьей популяции переходила все мыслимые границы, животные сбивались в стаи и в буквальном смысле слова охотились в ночном городе. Случались и нападения на людей. В таких случаях отцы города спохватывались, выступали по телевидению, объявляли очередную кампанию по борьбе… Отлавливалась парочка стай, и на этом шумиха затухала до следующего несчастья.

Только вот не похоже это было на нападение собачьей стаи. Сергей один раз видел фото бродяжки, загрызенного псами на городской свалке. Его изодранное тело превратилось в бесформенную окровавленную кучу, а руки и лицо были объедены до кости – собаки убивали не для развлечения, а ради пищи. Хорошо, предположим, не стая. Бегает по Владивостоку одинокий бойцовый пес – то ли больной бешенством, то ли просто чокнутый, что иногда случается с этой породой. Но все равно, даже напади он неожиданно, Алиса успела бы оказать хоть слабое сопротивление, а значит, были бы и ссадины.

– Сколько трупов? – быстро спросил Сергей.

Вовка посмурнел еще больше:

– Еще два. Один в августе, другой в октябре. Молодые девчонки.

– И где нашли?

– А вот это самое, факофф, хреновое. Одну в Первомайке, в заброшенном доме. Вторую – на Эгершельде, в лесополосе. Обе уже полуразложившиеся. Дела еще не объединили. Но раз два трупа в нашем районе, то скорее всего на нас и повесят.

Бешеная собака, которая вот уже полгода бегает из района в район и нападает исключительно на молодых девушек? Бред какой-то, трэш. Сергей в это ни на секунду не поверил. Скорее всего, собаку натравили. И еще: как могла Алиса оказаться на Маяке, в нежилой зоне, в стороне, противоположной от ее дома? Вывод напрашивался сам собой: скорее всего, девушку убили в другом месте, а на Маяк привезли ее труп. Возможно, хотели спрятать в развалинах, но почему-то не сделали этого. Сергей поделился с другом своим предположением.

– Отпадает, – произнес Вовка. – Она сама шла. Следы каблуков остались. В пятницу сыро было, тепло, а потом приморозило, так что впадины в земле хорошо видно.

– Что-нибудь еще?

Друг помялся. Чувствовалось, что ему не хотелось это говорить.

– Давай, не тяни, – поторопил Сергей.

– Да там странное что-то. Свириденко даже звонила экспертам, переспрашивала. В общем, крови в девчонках почти нету.

– Не понял…

– Да и мы не совсем поняли. И эксперты тоже. Они там как-то определяют по цвету мышц и сосудов. Такое впечатление, говорят, что кровь из тел слили. Знаешь… – Вовка запнулся, потом решительно закончил: – Когда свиней или там баранов режут, из них кровь спускают. Чтоб не свернулась. Вот похоже, кто-то так же с девчонками сделал. Если с предыдущими это было под вопросом – тела несвежие, долго лежали, и все такое – то… в последнем случае факт налицо. А под телом крови почти нет. Ну и теперь дело уже не прикроешь.