Наблюдая за тем, как полуголая брюнетка терлась о колени моего Мейсона я была в бешенстве. Я злилась на нее, на моего парня, на всю команду бейсболистов, на чертового Леви Джексона и его папашу, который позволил пригласить этих девушек парням. Без него явно не обошлось, он был истинным фанатом бейсбола, и полным кретином, когда дело касалось воспитания единственного сына, возьмите это и прибавьте то, что мистер Джексон сам был известным в Солт-Лейк-Сити кабелем, который находился в шестом официальном браке и получите совершенно неуместную вечеринку с голыми искусительницами.

Услышав смешок Джефри, я чуть не сорвалась в истерику.

- Видимо Мейсон не такой хороший, каким ты его считаешь. – Жесткий тон его голоса был словно пощечина для меня. Он будто ликовал, наслаждался каждой секундой того шока, что я пыталась проглотить.

- Да пошел ты, - тихо бросила я и попыталась выйти из машины, но дверь оказалась заблокирована. Я сжала телефон и сумочку в руках, останавливая себя от того, чтобы бросить все это со злости в Фостера.

- Открой дверь, - потребовала я, не поднимая головы, чтобы он не увидел моего лица. Он не получит еще одного повода для насмешек.

- Ты выйдешь из этой машины сразу, как отдашь мне свое фальшивое удостоверение, - прогремел его голос.

Как он узнал?

- У меня нет никакого фальшивого удостоверения!

- Удостоверение, Эванс. Если потребуется, мы простоим здесь весь остаток ночи, - безапелляционно заявил он.

Почему я? Почему из всех объектов своей ненависти он остановил свой выбор на мне? Меня он задирал, обижал и оскорблял, а других девушек называл «детками».

- Чем я хуже, Джефри? – тихо спросила я. - Почему только меня ты втаптываешь в грязь, когда с остальными вежлив и сдержан. Что я сделала тебе? И за что ты так ненавидишь меня?

- Ненавижу? – тупо переспросил он, чтобы в следующий момент просто замолчать. А у меня на счету была каждая секунда, ведь я слишком устала за день, чтобы спорить и отстаивать свои границы. Поэтому резкими движениями достала свое удостоверение и протянула его Фостеру.

Я была так зла, расстроена и разочарована одновременно, что позабыла о своем намерении прятать лицо. Резко вскинула голову, светлые волны волос разметались по моим плечам и груди. Я чувствовала во рту горький привкус, а значит, тушь и подводка стекали по моему лицу вместе со слезами.

Когда зеленые глаза заскользили по моим щекам и подбородку, влажным от слез и испачканным тушью, лицо Фостера лишенное всяких эмоций вдруг стало меняться. Между его бровями пролегла морщинка, обескураженный взгляд потеплел, Джефри приоткрыл рот, будто хотел что-то сказать.

- Доволен? Теперь я могу выйти? Мне противно даже лишнюю секунду находиться с тобой! – желчно процедила я.

Он молчал.

Щелкнул замок.

Словно ошпаренная я выскочила из машины и побежала к дому.

Только закрывшись в своей комнате и сев на пол, я поняла, что после того, как протянула фальшивое удостоверение Фостеру, он накрыл мою руку своей, гораздо выше, чем требовалось, чтобы забрать удостоверение. А когда заметил мои слезы, сжал ее, невольно поглаживая теплыми пальцами, и не отпуская до того момента, пока я с силой не вырвала ее, оставляя в его ладони лишь ламинированную карточку с именем Беатрис Бейкер.

Насколько же его шокировало мое заплаканное лицо, если он сам не понял, что держал меня за руку и поглаживал ее, будто больше всего на свете в тот самый момент хотел успокоить меня. И я бы поверила, что так и было, но я с детства не верю в сказки.