Проходя мимо спальни Джефри, я заметила, что там подозрительно тихо. Дверь была приоткрыта, свет выключен. А значит, троица легла спать.

Впервые я молилась богу о чутком сне Фостера. Нет, я серьезно. Спальня Джефри находилась через стенку от спальни Мейсона, слушать всю ночь как спинка его кровати бьется о стену, в мои планы не входило. Поэтому я выдохнула с облегчением и пошла вниз.

Оказавшись на кухне, я наспех выпила стакан воды и принялась искать вино из личной коллекции Джеммы.

Кухня Фостеров была изготовлена из темного дерева. Кухонный гарнитур огибал комнату почти полностью, а в центре располагался барный островок с золотистого цвета кварцевой столешницей. В некоторых дверцах были стеклянные вставки такого же, как столешница, золотистого цвета. Днем, когда в арочные окна кухни пробирался солнечный свет, золотые стекляшки отражали все солнечные лучики, из-за чего на стенах играли желтые блики.

Окна кухни выходили на огромный бассейн. Полная луна стояла высоко в небе, отбрасывая свой свет на поверхность воды в бассейне.

Я достала штопор и нашла бутылку молодого Шардоне. Поставив ее на стол, я закрыла шкафчик и взяла в руки штопор, но замерла, услышав странный звук, доносившийся из глубины дома.

Это было что-то вроде плача.

Сердце в моей груди остановилось и рухнуло вниз.

Точно стоило позвать с собой Мейсона. Это же не могли быть приведения?

Сжимая в одной руке бутылку, а в другой штопор я тихо, словно мышка, пошла на звук. В большей части дома свет был выключен, и это лишь усиливало во мне страх. Особняк Фостеров был построен давно. Несколько поколений жило в этом поместье, соответственно, темные стены видели смерти. По крайней мере, дедушки и бабушки Мейсона уже не было в живых, его тетя Сара – родная сестра Дэниела также умерла в этом доме.

Я снова услышала судорожный всхлип. Звук шел из кинозала, где мы смотрели фильм. Это немного успокоило меня, должно быть Фостер просто забыл выключить аппаратуру и ушел со своими подругами в комнату.

Я уверенно двинулась к залу, страх поутих немного, ведь я заметила мигающий свет, и это полностью подтверждало мою теорию. Но по мере приближения звуки становились все громче, к всхлипам добавились странные шлепки и рычание, и когда я остановилась в проходе, из которого было видно весь небольшой кинозал, едва не выронила бутылку с вином из рук.

Это был не плачь.

Картина, открывшаяся передо мной, ввела меня в какое-то оцепенение. На одном из диванов, стоя на коленях и упираясь руками в обивку, расположилась Дейзи. Ее волосы, чуть закрученные на кончиках, разметались по спине и плечам.

В зале было темно, и только вспышки света с экрана иногда освещали их силуэты. Дейзи громко стонала, ее грудь подпрыгивала, ведь в этот момент полностью обнаженный Джефри вбивался в нее сзади. Его большие руки были на ее бедрах. Ее спина была сильно выгнута, ноги широко расставлены, а ягодицы бились о пах Фостера. Мышцы перекатывались под его кожей, грудь блестела от пота.

Господи.

Это было совершенно отвратительно, пошлые шлепки их разгоряченных тел, молящие стоны брюнетки и рычание Джефри должны были вызывать во мне только тошноту, однако я не могла оторвать от них взгляда. Жар коснулся моих щек, а в следующее мгновение опустился к низу моего живота, заставляя меня невольно сжать бедра.

Лишь на секунду я увидела в темноволосой себя. Мой рот приоткрылся, ведь в этот момент мне вдруг стало недоставать воздуха, грудь стала такой тяжелой, что моментально захотелось прижать к ней руку. Я сглотнула, прикусывая нижнюю губу, скользя взглядом по обнаженному Джефри. До этого я ни разу не видела его таким.