– Хочу, чтобы вы рассказали почему вы меня преследуете. Вломились в мой отель, украли мою вещь и по какой-то причине втянули меня в это дело, за которое, к слову, мне почти не заплатят.

– Хорошо, – я развела руками. – Хорошо, я расскажу. Тут или может вернемся в кабинет?

– Мы, кажется, шли за моей шляпой.

Никто не пользовался лестницей возле оранжереи. Когда-то там была курилка и особо чувствительные к дыму предпочитали идти в конец коридора, чтобы спуститься вниз. Привычка сохранилась, даже когда красный круг с перечеркнутой сигаретой наклеили прямо на стекло. Мне казалось, что в воздухе все еще витал запах дешевых сигарет и паленых спичек.

– Слои реальности, которые сильно искажены, но существуют параллельно нашему, наслаиваются местами и пытаются проникнуть в наш. Я выталкиваю их обратно и затираю это место в пространстве, словно ничего и не было. За это мне платят деньги наличными, подбрасывая их в разные места. Заказчик связывается со мной через радиоэфир, поэтому в машине я вожу старый приемник, настроенный на числовую станцию. Он говорит координаты, я еду, устраняю разрыв, он говорит другие координаты, где можно забрать конверт. Это противно, опасно и чертовски тяжело, но ничего другого я не умею, хотя каждый раз надеюсь, что разрыв был последним и мне никуда не придется ехать, врываться в номера людей среди ночи и воровать их шляпы. Но на мое место нет армии желающих его занять, насколько я знаю. Поэтому я этим занимаюсь, – я перевела дух и добавила. – А еще постоянно рискую оказаться в тюрьме или в психушке. Вот сейчас и то и другое одновременно.

Малик остановился, оперся спиной на давно не крашенную стену. Мне даже показалось, что он вот-вот вытащит из кармана пачку и закурит и я указала пальцем на запрещающий знак. Малик недолго смотрел на него, затем снова уставился на меня.

– Вода из окна. Это был другой мир?

– Господи, да нет, конечно! Самое обычное море, то в котором я искупала свои ладони, если уж не получилось окунуться целиком, когда убегала из отеля, – я показала ему ладонь, словно она все еще была мокрой. – Это называется Блуждающая точка. Так искаженный слой может проникнуть к нам. Кусочек пространства, который статичен с одной стороны и постоянно перемещается с другой. Вам не повезло, Малик – этой точкой стало ваше окно. Ну, почти ваше – соседнее с вами. Оно только начало свое блуждание и в какой-то момент оказалось ниже уровня моря, а потом и вовсе переместилось в небо. Это скачки продолжались бы и становились все чаще, пока не превратились бы в мерцание.

Я замолчала. Видимо на самом интересном месте.

– А потом? Что было бы потом? Открылся бы проход в другой мир?

Я едва не засмеялась, скорее от нервов, чем от таких наивных и шаблонных предположений.

– Стереотипы, Малик. Вы думаете, что они вот такие – окна в другую реальность? Мерцающие круглые порталы, окутанные дымкой и кольцом со светящимися рунами? Поверьте мне, ничего даже близко похожего я не встречала, зато насмотрелась на множество очень мерзких и изощренных способов проникнуть в нашу реальность. И ни в одной из них не было даже намека на окно.

Малик согласно кивнул. Он тер подбородок, словно удивляясь тому, что на нем осталась щетина после бритья тупым лезвием. Я не торопила его, облокотилась на стекло локтями, стараясь сильно не прижиматься к его пыльной поверхности. Издалека мы, наверное, казались ссорящаяся или мирящейся парочкой.

– Вы не обманываете меня? – задал он самый глупый вопрос, который можно выдумать в такой ситуации.

– Зачем мне это? Если истории о прогнивших изувеченных и разлагающихся слоях реальности, окружающих наш слой – тоже так себе чистый, но зато привычный, освобождают от ответственности за взлом, то вы мне скажите, придумаю еще чего-нибудь.