– ИИ может быть зловредным? – удивилась Анна.

– Этот может, еще он, кажется, суеверный. Но, об этом я потом расскажу. Если объяснять коротко, то: эта зловредная, суеверная фиговина создает поток вероятностей в зоне наблюдения. Правильно говорить – облако, но звучать это будет странно. «Зона наблюдения» – это воссозданная модель какой-то местности, населенного пункта, в какой-то период времени.

Квантовый мир измеряется вероятностями. На мониторе у Геннадия еще не оцифрованная запись множества вероятностей. Люди неспособны воспримет информацию в таком виде. Но, жизнь любого из нас – это то же поток вероятностей. Например: я прямо сейчас хотела бы выпить чаю, съесть конфетку, плюхнуться в свое кресло, вылезти из проклятого комбинезона и снять натирающие туфли. Конечно, я могу «плюхнуться» в свое кресло, но не стану снимать, при вас, туфли и «вылазить» из комбинезона при Геннадии.

Смущенно улыбнувшись, Анна сняла одну туфлю.

– Что вы на меня так смотрите? – запротестовал Геннадий. – Я не стану снимать комбинезон! Я, между прочим, женат! Лева! Ты где, там застрял? Меня домагаются…

– Заткнись и работай.

– Вот, так всегда… – разочарованно выдохнул Гена.

– В общем, в потоке все вероятности появляются одновременно. При оцифровке мы убираем те, у которых наименьшая вероятность.

– Да, вы с Левой только чаи гоняете. Молчу, молчу, – Геннадий отвернулся к монитору.

– «Шаг» – это время, на которое мы можем подключиться к любой проекции в зоне наблюдения. Чем больше зона наблюдения, тем больше длинна шага. В нашем случае, рекомендованный шаг – составляет двадцать шесть тире двадцать восемь часов. Максимальный шаг всегда сорок девять часов тринадцать минут ровно. Это – горизонт событий, заглянуть за который невозможно. Поток вероятностей просто прекращается. Вообще, по нашим расчетам, цифры должны быть другие, но работает это так.

– То есть, если вы хотите, например, кого-то найти в зоне наблюдения то это есть всего сорок девять часов?

– Это зависит от того сколько людей находилось в зоне наблюдения. Подключиться можно к каждой проекции.

– Прямо «Матрица» какая-то.

– Да, куда там какой-то «Матрице» до нашего ИИ. Наш – куда хуже, поймете, как только проведете несколько часов в капсуле. На самом деле сходство не велико. Наш ИИ, можно сказать, симулятор русской жизни. Наверно, поэтому – такой зловредный.

Вы не можете заменить собой проекцию, не можете и не должны пытаться повлиять на поведение проекции – это правило.

– А, что это возможно?

– С небольшой долей вероятности. Но, дело в том, что если произойдет какое-то маловероятное событие, которое все-таки повлияет на поведение проекции, то ИИ в ответ, так же выкинет какую-то маловероятную фигню, что бы вернуть все на круги своя. На исход дела повлиять невозможно. Это было двадцать шесть лет назад, в реальности ни чего изменить не получится. Возможно, лишь немного повлиять на поведение проекций, но это крайне не желательно. ИИ все равно приведет к тому результату, который ему нужен.

– А, нельзя просто у вашего ИИ спросить, что к чему?

– Это не так работает. Мы можем только спросить, кто мог бы быть убийцей и проверять шаги проекций, тех, у кого эта вероятность окажется выше. На это может уйти очень много времени.

Если вы действительно хотите что-то узнать, то действовать надо по его логике, а не по вашей. А, по его логике, в этой истории ни кто не знает, кто убийца, значит, ИИ этого то же не знает. Что бы узнать, нам нужно найти и увидеть.

– То есть: раз ни кто не знает кто убийца, то ИИ то же этого не знает? – возмутилась Анна.