Мой голос сорвался. Думаю, я выглядела жалко, но мне было плевать.

Марина не реагировала, и я заорала:

– Открой чертовы ворота!!!

– Нет, – уперлась Марина. – Маша не хочет тебя видеть. Сколько можно издеваться над девочкой, Кира? Ты бросила ее уже сто раз.

Всплеснув руками от возмущения и негодования, я ткнула пальцем в Марину:

– Ты никакого права не имеешь судить меня. Я поговорю с дочерью, даже если придется отобрать у тебя чертов пульт.

Марина отошла на шаг. Думаю, она поверила в серьезность моих намерений. Я была готова броситься на нее, выдрать чертову открывалку и прорваться к Маше любыми средствами.

К сожалению, позади меня завизжали тормоза машины. Я уже знала, кто приехал, и не удивилась, ощутив на своих руках хватку мужа.

Он уволок меня от дома и буквально затолкал в машину.

– Последнее китайское предупреждение, Кира! – процедил он. – Чтобы я тебя не видел больше здесь. Не приближайся ни к Маше, ни к Марине.

Он захлопнул дверь и издевательским жестом указал мне на выезд к шоссе.

Я не собиралась его слушаться. Умирая от беспомощности, я зажала сигнал. Марина зажала уши. Игорь поморщился. Я снова и снова давила на клаксон, пока соседи не выбежали на улицу.

Радуясь, что хоть что-то мне удалось, я рванула навстречу людям.

– Не стоило вам устраивать скандал, Кира Викторовна, – ласково проговорил полицейский. – Скажите спасибо, что на десять суток не оставили.

За последние два дня мне слишком часто предлагали быть благодарной. Я промолчала, только сильнее закусила губу.

Служитель закона был прав. Ничего хорошего из моего скандала на глазах у соседей не вышло. Никто из знакомых меня не поддержал, даже не посочувствовал. Только вызвали полицию. Пока я орала на Игоря, приехал наряд. Быстро приехали. На кнопку экстренного вызова в таких местах реагируют действительно экстренно.

Не менее быстро ребята в форме назначили меня виноватой, затолкали в машину и увезли в отделение. У меня отобрали ключи, телефон и ботильоны на шпильке. Я просидела в камере около часа, а потом за мной пришел этот мужчина. Он не представился, но вывел из каталажки и проводил в обшарпанный кабинет. Босиком.

– Знаете, соседи очень просили, чтобы мы вас оставили на десять суток за хулиганство и нарушение порядка, – продолжал вещать то ли опер, то ли следователь.

Черт знает, кто он такой.

Я продолжала дуть губы, тереть замерзшие ноги и молчать. Боялась до ужаса и понимала, что закон сейчас точно не на моей стороне.

– Чайку хотите? – неожиданно предложил полицейский.

– Хочу позвонить моему адвокату. Я ничего не скажу вам, – дерзко, хоть и тихо, ответила я.

Мужчина рассмеялся.

– Отлично. Адвокат вам точно понадобится.

– Значит, можно позвонить?

Мой голос дрогнул и выдал с головой.

– Адвокат вам понадобится, если продолжите упрямиться. – Он прошел к окну, на котором стоял чайник, и нажал кнопку. – Давайте все-таки попьем чайку. Вы замерзли, кажется.

Я замерзла. Ноги окоченели. Кроме этого, меня трясло еще и от страха. Все угрозы Игоря оживали перед глазами, превращались в плохое кино про меня.

Чайник вскипел быстро. Я вздрогнула от его пронзительного сигнала. Мой инквизитор усмехнулся. Признаться, я была готова отбросить гордость и принять его проклятый горячий чай. Однако он налил кипяток в грязную кружку, бросил в неё пакетик и поставил передо мной.

Кажется, даже замерзая насмерть, я не смогу прикоснуться губами к серому фаянсу.

– Пейте, Кира Викторовна. Расслабьтесь.

Я покачала головой, отвергая и его чай, и предложение.

Сотрудник вздохнул и присел обратно за стол. Он сцепил руки в замок и наконец перешел к делу.