… Меч Правосудия пронзит

Того, кто грабил без стыда,

И алой лентой подтвердит

Знак Вольного Суда…

Девочка никогда раньше не слышала прежде этой песни. Она вспомнила о разговорах мальчишек в камере и подумала, что если бы такие Вольные Судьи существовали на самом деле, то, может, они нашли бы убийц, напавших на её деревню, а потом казнили бы их всех. И Дарга с Югхаром особенно… Шайнара тихо застонала. Некоторые из воспоминаний, которые она старательно держала на самом дне своей души, с новой силой начали подниматься наружу…

…Хоть стены замка высоки,

Но не дадут спасенья.

Не защитит власть короля

От чаши искупленья…

Стемнело. На улицах всё ещё гуляли люди. Слышалась музыка, смех и веселье. Шайнара сидела, обхватив колени руками и уткнувшись в них головой. На рассвете её ждала казнь. Но девочка не боялась. Наоборот. Она ждала её и желала, как некое освобождение. Освобождение от рвущей изнутри боли, от воспоминаний, в одно мгновенье переворачивающих душу…

И хорошо, что казнь состоится не на Главной площади, а во внутреннем дворе тюрьмы (во всяком случае, так сказал судья Оверин). Девочке не хотелось, чтобы за её последними минутами наблюдали толпы зевак. Она хотела уйти тихо и быстро…

За дверью брякнули ключи. Шайнара вздрогнула. До рассвета было ещё далеко, но за ней уже пришли. Хмурый стражник вывел арестантку во внутренний двор тюрьмы, и она увидела эшафот с обустроенной на нём виселицей. Внезапно девочка почувствовала слабость в коленях и едва не упала на землю. Но тут из-под арки, выходившей с противоположной стороны двора показались несколько фигур. Они приближались, и свет их факелов отбрасывал на землю корявые тени.

Когда они подошли совсем близко, то в первом человеке Шайнара сразу узнала главного судью, и слабость в коленях у неё моментально прошла. Девочка выпрямилась. Но потом вся похолодела – следом за судьёй шли Дарг и Югхар…

– Вот она, – произнёс судья Оверин, обращаясь к своим спутникам, – забирайте и скажите Трёхглазому, что мы с ним в расчёте. И пусть убирается из города сегодня же. Завтра, по приказу лорда Артода, все дороги на юг будут перекрыты – очередная облава на работорговцев, – он пренебрежительно хмыкнул.

И прежде, чем Шайнара успела сообразить, что происходит, ей засунули в рот кляп и надели на голову мешок. Её куда-то повели, а потом подняли и перекинули через седло лошади. Животное недовольно фыркнуло и шарахнулась в сторону, на что его хозяин грубо выругался на гортанном языке. И копыта лошадей застучали по брусчатке.

Через некоторое время дорожное покрытие под копытами сменилось, и девушка поняла, что её вывезли за город. Бандиты ехали ещё какое-то время, а потом остановились. Шайнару опустили на землю и сняли с головы мешок. Место встречи проходило возле древних руин недалеко от Гельдорана. Шайнара увидела перед собой толстого мужчину, на лбу которого торчал уродливый шишковидный нарост.

–Трёхглазый, – обратился к нему Югхар, – судья Оверин возвращает тебе долг этим, – он подтолкнул девочку вперёд. – Сколько дашь сверху?

Урод с наростом обошёл вокруг Шайнары, вынул кляп у неё изо рта, приподнял губу толстыми пальцами и привередливо осмотрел зубы.

– Откуда она? – осведомился он шепелявым голосом.

– Не знаю, – соврал Югхар, – да какая разница?!

– У неё одежда рыбой воняет, – толстяк недовольно поводил носом вокруг.

– Помоешь. Тебе не привыкать.

– Сорок лавров за долг и двадцать сверху, – озвучил цену Трёхглазый.

– Это что шестьдесят?! – возмутился Юхгар. – Да ты же сам за неё не меньше двух сотен получишь!

– В Дакарэш её ещё довезти надо. А значит, и кормить надо. А вдруг она сдохнет по дороге?