Она отвела взгляд, чтобы он не увидел, какую боль причинил ей своей шуткой.

– Ты сегодня ужасно обидчива, – хмыкнул он.

Хестер неодобрительно посмотрела на племянника и опустилась на диван.

– Марк, ты несносен. Прекрати ее дразнить.

Джулиана постаралась медленнее дышать, притворившись, будто ей все равно.

– Я не обращаю внимания на его слова. – Не глядя на него, она прошла мимо его тетки и села на диван неподалеку от него. Кроме того, она еще и зевнула.

– Ты ночью плохо спала? – спросил Хоук.

– Ошибаешься, я спала как убитая.

– Джулиана, ты знаешь, почему я здесь, – продолжал он. – Я хочу услышать твои объяснения и извинения.

– Марк, вчера она уже извинилась передо мной, – вмешалась Хестер. – Давай оставим все это в прошлом.

– Извинения его не удовлетворят, – сказала Джулиана. – Он хочет, чтобы я валялась у него в ногах.

– Может, расскажешь, почему ты меня вчера одурачила?

– Вы ведете себя так, – усмехнулась она, – словно я покалечила вас.

– Ты едва не погубила свою репутацию.

– Я нахожу ваши слова вопиющим лицемерием, поскольку ваша репутация давно уже вываляна в грязи.

– Если ты думаешь увести разговор в сторону, то глубоко ошибаешься. Твой брат поручил мне быть твоим опекуном, и я буду защищать тебя, нравится тебе это или нет.

Он, видимо, не понимает, что говорит.

– Полагаю, это объясняет твое вчерашнее поведение.

– Эй, эй! – воскликнула Хестер. – Она просто слегка выпила.

– Она была пьяной в дым, – проворчал он.

– Если бы вы не вели себя как невоспитанное чудовище, ничего подобного не случилось бы, – возразила Джулиана. Ведь он прилюдно выразил свои чувства, когда не отрывал от нее взгляда во время танца, а затем отрекся от них. У него просто нет сердца.

– Ты меня обвиняешь в том, что вела себя непотребно? – спросил он, повысив голос.

Собаки негромко зарычали.

– Вы даже Каро и Байрона сумели подговорить, – заметила Джулиана.

Рычание стало громче.

– Тихо! – крикнула Хестер.

Собаки начали лаять. Хоук велел им угомониться, но лай продолжался, отчего у Джулианы заломило в висках.

– Я присмотрю за ними, – сказала Хестер, поднимаясь. И хотя она обратилась к собакам ласково, те не послушались. Тогда Хестер взяла с чайного подноса два печенья и пошла к двери, призывая: – Угощение, угощение!

Собаки выбежали из гостиной.

Хестер последовала за ними и закрыла за собой дверь. Хоук сделал три широких шага и остановился у самых ног Джулианы.

– Теперь объясни мне все и не лги. Я сразу замечу.

Его слова, сказанные вчера, с прежней силой вонзились ей в сердце. «Леди Джулиана практически моя сестра». Он знал, что своим поведением в танце заморочил ей голову, и все на балу знали это.

– Отвечай, – велел он.

Она поднялась с дивана, не желая, чтобы он возвышался над ней. Но это не помогло: даже когда она стояла, он был на голову выше.

– Вы полагаете, что я вышла из зала с дурными намерениями?

– Это факт, а не предположение.

– Я покинула зал, потому что вы устроили сцену, когда Рамзи пригласил меня на танец. – Она не могла унять дрожь в руках. Если бы тогда не вмешались подруги, она, к своему стыду, разрыдалась бы.

– Я думал, в тебе достаточно такта, чтобы заявлять подобные вещи, – сердито произнес он.

– Вы поставили меня в неловкое положение перед моими подругами. – «Перед всем светом». Ее переполняло отчаяние. Ведь все слышали то, что он говорил. Те, что стояли рядом, ухмылялись. А он даже не понимал, в какое положение ее поставил.

– А, понимаю, – насмешливо произнес Хоук. – Ты убежала, чтобы утопить свои горести в вине.

Ей бы радоваться, что он не догадывается об истинной причине, которая заставила ее покинуть зал, но его бездушие усиливало ее боль.