– Худючая стала. Опять на диете? – неодобрительно качает головой он. 

– Нет.

– Проходи. Кристиночка как раз ужин приготовила.

Его слащаво приторное «Кристиночка», как обычно, режет слух. 

– Сама, что ли? – фыркаю удивлённо. 

Всегда считала, что Кристина и кухня – дохлый номер. 

– Арин…

Этот его взгляд выражает немую просьбу. Снимаю туфли и тяжело вздыхаю. 

– Вы завели кота? – растерянно смотрю на мяукающее животное, появившееся из ниоткуда. 

– У матери Кристины началась аллергия, вот и забрали временно к себе.

– Больше некуда было пристроить? – интересуюсь я недовольно. – У тебя же у самого аллергия!

– Я пью препараты. 

– Ты же терпеть котов не можешь! – продолжаю нападать на него я. 

– Потерплю, – пожимает он плечом. 

Потерплю… 

Как же меня раздражает эта не присущая ему гибкость. Да, Виктор Барских на работе и Виктор Барских дома – это два разных человека, но не до такой же степени! Порой я просто его не узнаю. 

– Как дела на работе? – приобнимает меня за плечи,  когда мы идём в зал.

– Нормально.

О проблемах в ресторане я решаю ему не говорить. Удалось ведь всё решить своими силами.

– Точно всё в порядке? 

– Я же сказала, да, – повторяю натянуто.

Странно, что он спросил ещё раз. Неужели кто-то из персонала ему постукивает?

– Хорошо, если так. Ты же знаешь, что я всегда готов помочь тебе.

– Сама справлюсь, спасибо.

– Это похвально, – кивает он, и губы едва заметно дёргаются в улыбке. 

Заходим в зал. Тамошняя обстановка начинает нервировать моментально.

– Привет, Арин, – чересчур мило здоровается со мной Кристина, изображая при этом бурную деятельность. 

Фартук нацепила. Строит из себя хозяйку. Как же бесит… 

– Здравствуйте, Арина Викторовна, – улыбается мне Соня.

– Добрый вечер, Сонечка.

А вот нашу повариху я очень даже рада видеть. Этой женщине надо памятник при жизни поставить. Она стойко терпела мои капризы на протяжении пятнадцати лет. Баловала меня кулинарными изысками и всегда была добра по отношению ко мне. И да, только она умеет готовить удивительно воздушную запеканку.Такой нигде не найти. 

– Не устала? – отец обнимает Кристину и утыкается носом ей в шею. Та показушно зажмуривается от удовольствия. 

– Отчего бы ей устать… – комментирую я громко, стреляя глазами в их сторону. 

– Что ты, совсем нет, – качает головой она и проводит рукой по его волосам. 

– Можно при мне не лобызаться? – не выдерживаю, когда дело доходит до поцелуя. 

Вот прямо до рвотного рефлекса, клянусь. 

Нехотя отлипают друг от друга. 

– Всё готово, приглашаю к столу, – объявляет Кристина с тупой улыбкой на лице. – Сёмгу по-новому рецепту запекла. И Цезарь с креветками вроде удался. 

– Ключевое слово вроде, – сажусь на своё излюбленное местечко. 

– Арин, прекрати, – строго смотрит на меня отец. 

Закатываю глаза. 

Последующие полчаса проходят по традиции напряжённо. Кристина изо всех сил пытается выдержать мои колкие фразочки, но её улыбка неотвратимо гаснет всё больше. 

Позвали – терпите.

Вяло ковыряю вилкой салат Цезарь и с трудом сдерживаю в себе очередной порыв съязвить. Потому что отец то и дело нахваливает кулинарные таланты его жёнушки. 

 – Ну всё, мне пора, – встаю из-за стола. – Мерси за гостеприимство. Сонечка…

– Я уже завернула вам с собой запеканку. 

– Ты чудо! – смотрю на неё с благодарностью.

– Ариш, ты ведь только приехала, – расстроенно произносит отец, замечая, что еда в моей тарелке осталась практически нетронутой.

– Желудок заболел от ваших шедевров, хочу домой. 

Кристина поджимает губы и вскакивает со стула. Успеваю заметить, что в её глазах стоят слёзы.

Манипуляторша. Вечно ноет…

– Ну-ка давай выйдем на веранду, – зло цедит отец.