– Шутишь? Куда я его увела? – Сабина была ошарашена словами подруги.

– Ну, в смысле, пытаешься увести. – Дожевав бутерброд с икрой, Аида переключилась на салаты и копченого лосося.

– Нормально! Он что теперь – всю жизнь за мамину юбку держаться должен?

– Ну, всю не всю, а младший сын, сама понимаешь.

– Не понимаю, честно. Тимина мама же про тебя так не думает?

– Ошибаешься! Еще как думает, просто виду не подает. – Судя по равнодушному тону подруги, ее такой расклад вполне удовлетворял.

– Почему? Ты же золото, а не невестка. – Похоже, для Сабины сегодняшний вечер был порой ошеломляющих открытий.

– Это нам с тобой так кажется, а у нее на этот счет другое мнение. Она меня терпит, как неизбежное зло. Ну и ладно, мне ее любовь не очень-то и нужна. Пусть квартиру нам купят и идут лесом. Надеюсь, к зиме будем жить отдельно и не мозолить друг другу глаза каждое утро.

– Как же она позволила своему сыночку на тебе жениться, если она тебя не переваривает?

– Сабина, я тебя умоляю, ты что, с Луны свалилась? Я же выгодная партия: папа в Нацбанке работает, мама – директор школы. Да и сама вроде ничего. – Аида хихикнула, потешаясь над собственной ложной скромностью. – Ну и Тима настоял. Пригрозил, что, если не разрешат жениться, из дома уйдет. Но они, в общем-то, не сильно сопротивлялись. А что им еще надо? Где они другую такую сноху найдут?

– Однозначно нигде. – Сабина улыбалась, хотя в душе ей было не до смеха. Ее вдруг осенила неожиданная, до сих пор ни разу не приходившая в голову мысль о том, что, возможно, родителей Армана не устраивает не лично она, а ее недостаточно высокий социальный статус. Быть может, они были бы приветливее с девушкой, семья которой может похвастаться более видным положением в свете?

Родители Сабины, которыми она, безусловно, очень гордилась, были людьми чрезвычайно образованными и интеллигентными, но далекими от того круга избранных, принадлежность к которому так ценилась в обществе с некоторых пор. Хотя, конечно, было бы ошибкой полагать, что этот пиетет был сугубо новым веянием, ведь поклонение элите в той или иной форме свойственно любому социуму, любой эпохе и культуре. Другое дело, что трактовка понятия «элитарность» периодически претерпевает те или иные изменения, и не всегда в лучшую сторону. Так, еще сравнительно недавно, во времена бесславно канувшего в Лету СССР с его демонизируемым нынче социалистическим строем, всеобщим уважением народа пользовались представители научной и творческой интеллигенции – по крайней мере те, что вписывались в конъюнктуру (поскольку неугодно-неформатным власть дорогу не давала). Именно они: ученые, писатели, поэты, художники и композиторы – считались цветом нации и занимали достойное место если не на вершине социальной пирамиды, то максимально близко к ней. С распадом Союза во всех независимых республиках, и, разумеется, в суверенном Казахстане, началось строительство другой общественно-экономической формации, в рамках которой развивалось все прогрессивное человечество, но вот по мере становления и развития этой системы почему-то исчезло из жизни социума былое почтение к науке, культуре, духовным и нравственным ценностям (исключение составляли, пожалуй, только деятели эстрадно-развлекательного жанра, по-прежнему купавшиеся в безмерной народной любви, хотя культурное значение и дарование этих кумиров, к сожалению, нередко были спорными). Теперь к сливкам общества причислялись те, кто обладал деньгами или властью (а лучше и тем и другим), причем безотносительно того, каким тернистым и извилистым мог быть к этому обладанию путь.