Тем временем друзья плотным кольцом окружили Тимура и ринулись на штурм весьма условно защищенного подъезда. До Аиды и Сабины урывками доносились радостные детские крики, смех кокетничающих с молодыми людьми девушек и басовитый хохот парней. Скоро вся толпа скрылась в подъезде: вероятно, торговля прошла успешно, и довольные полученным вознаграждением девушки пропустили напористых юношей к следующему кордону. Аида и Сабина, как две заточенные в башне принцессы, изо всех сил напрягали слух, пытаясь разобрать, что происходит на подступах к квартире, но за дверью хихикали девчонки, что значительно затрудняло задачу. К счастью, мучиться в неведении им пришлось недолго, потому что жених, судя по нарастающему шуму, вскоре прорвался ко входу в квартиру, а затем и к комнате невесты.

Аида, побледневшая и взволнованная, вновь заняла выжидательную позицию в центре комнаты, а Сабина, стоявшая позади нее, с интересом вслушивалась в веселые голоса за дверью, пытаясь опознать в этом нестройном хоре голос Армана. По-видимому, Камила, Айсулу, Динара и Катя – ближайшие подруги Аиды и Сабины – были особами не корыстолюбивыми и серьезного сопротивления жениху не оказали, и потому через несколько минут последняя, самая заветная дверь распахнулась, и на пороге появился Арман, который на правах друга жениха расчищал тому дорогу, а за ним, смущаясь и краснея, вошел Тимур, теребя в руках изящный букетик невесты. Вслед за женихом в комнату ввалились друзья и родственники новобрачных, и под одобрительные возгласы гостей Тимур подошел к Аиде, вручил ей перевязанный лентами букет из мелких белых роз и взял такую же смущенную девушку за руку. И все вокруг потонуло в невообразимом гвалте: все что-то говорили, смеялись, поздравляли друг друга и бросались с поцелуями и пожеланиями счастья к молодым.

Между тем Арман, протиснувшись к Сабине и смерив ее восхищенным взглядом, наклонился ближе и прошептал не самые уместные в этой ситуации слова:

– Какая же ты у меня красивая! Невеста отдыхает.

Сабина, сдвинув брови, вскинула на него полный негодования взгляд, опасаясь, как бы эта фраза не долетела до чужих ушей. Безусловно, ее возмущение было не вполне искренним: в глубине души ей было приятно услышать этот хоть и чудовищно некорректный, но очень лестный комплимент, ведь тщеславие, свойственное всем привлекательным девушкам, не было чуждо и ей. И все же Аида была ее подругой, и позволить Арману испортить ей праздник такой бестактностью она не могла, поэтому с укором в глазах она приложила палец к губам, призывая Армана быть осторожнее в высказываниях, и тот, усмехнувшись и хитро ей подмигнув, сжал ее ладонь, давая понять, что впредь будет более осмотрительным.

Однако родители Аиды стали громко приглашать гостей к столу, потому что нужно было торопиться на регистрацию, и все потянулись из комнаты невесты в гостиную, где уже с утра был накрыт роскошный дастархан37. Обычай кормить жениха и его друзей в перерыве между выкупом невесты и регистрацией был, вероятно, излишним, но неприкосновенным, как индийская корова. Гостеприимство всегда было отличительной чертой казахского народа, и не накормить до отвала любого гостя, тем более будущего зятя, было в этой стране равносильно преступлению, но, учитывая известную казахскую «пунктуальность», когда ни одно мероприятие, в том числе выкуп невесты, не начиналось вовремя, поесть в этот обычно короткий промежуток времени никто не успевал. И тем не менее столы в доме невесты ломились от угощения, а гости, перехватив на ходу в лучшем случае бокал шампанского и что-нибудь из закуски, бежали дальше, провожая голодным взглядом понапрасну пропадающее великолепие.