Во всяком случае, так я считала.

Мы смотрим друг на друга, играя в гляделки, где один из нас первым должен моргнуть или убежать. Мы оба знаем, что это буду – должна быть – я, но не могу сдвинуться с места. Я не моргаю. Не могу оторвать от него глаз.

В небе над головой полыхнула вспышка, и я вздрагиваю, на секунду решив, что он меня фотографирует. Но за ярким светом следует раскат грома, который обрушивается на меня с такой силой, что затряслись все кости. Надвигается шторм. Я снова бросаю взгляд на Аида, который, нахмурившись, смотрит на небо.

Ветвистая молния пронзила небеса между нами, поражая океан неоново-розовым потоком, свет разливается по поверхности воды, и мы вновь встречаемся взглядами. Его темные горящие глаза сверлят мои.

– Возвращайся домой, – говорит бог. Я слышу его так же четко, как если бы он стоял подле меня. Его голос, который я слышу впервые, кажется мне знакомым.

Когда начинает накрапывать дождик, я замечаю еще одну фигуру, укрытую плащом, сокрытую в тени деревьев, и замираю. Это Бри? Ожидает его?

– Кори, иди домой. Сейчас же. – В его словах не слышится злости. Он звучит обеспокоенно.

Снова сверкает молния, за которой следует раскат грома. Шторм все ближе.

Я разворачиваюсь и бегу.

Поскальзываясь и спотыкаясь, я спускаюсь с холма на Центральную улицу и бегу так, словно меня преследуют гончие, чтобы утащить в Загробный мир.

Загробный мир. Аид.

Я останавливаюсь. В боку колет, и, уперев руки в колени, я сгибаюсь пополам и пытаюсь отдышаться, пока дождь хлещет по спине, словно плети. Я не создана для подобных упражнений.

Низкий гул рикошетом проносится по небу, заставляя меня вздрогнуть. Я поднимаю голову, ловя свое затемненное отражение в окнах супермаркета: волосы прилипли к лицу, а с носа стекает дождевая вода.

Позади меня возвышается фигура – ледяная кожа, угольно-черные волосы, распростертые за ним тени подобно темным крыльям.

Он здесь.

Я оборачиваюсь, но улица пуста. Ни следа Аида. Ни следа теней. Ничего. Я двигаюсь вперед, вытянув руки и ощупывая воздух в том месте, где высилась фигура. На ощупь он теплый, вязкий. Наэлектризованный.

Я чувствую запах озона, более резкий, чем хлор.

Волосы на шее встают дыбом, а следом дрожь пробегает по всему телу, и я слишком поздно вспоминаю, что нахожусь на улице в эпицентре грозы.

Вспыхивает молния, а затем – пустота.

Когда пустота наконец превращается в нечто, я по-прежнему здесь.

Здесь – это на Центральной улице в Дейли. Стою там же, где стояла до вспышки молнии: у супермаркета. Но что-то не так. Не знаю только, что именно.

Дождь прекратился. Улицы пустынны; никаких признаков жизни, света в окнах. Возможно, дело в том, что еще довольно рано, но это не объясняет, почему по улице не шныряют кошки – одичавший рыжий кот Ларса почти всегда бродит где-то поблизости. Птиц тоже не видать. Деревня кажется заброшенной, как корабль-призрак, словно все побросали свои пожитки и сбежали, пока я находилась на холме.

Я медленно иду вперед, ожидая, что случится дальше, если случится вообще. И замираю как вкопанная, понимая, что именно не так, и мой рот приоткрывается от удивления.

Кажется, будто кто-то соорудил копию Центральной улицы, но воссоздал только фасады. Все здания сделаны из фанеры и пластика, а улица – сплошная подделка. Поликлиника, кофейня, почтовое отделение, букинистический магазин – все ненастоящее, словно декорации к фильму. Я сворачиваю в переулок между мясной лавкой и аптекой, чтобы рассмотреть конструкции, поддерживающие фасады. Здесь, с обратной стороны, не видно ни краски, ни попыток замаскировать муляж: ДСП и гвозди заметны невооруженным глазом.