– Это смешно… – горько усмехнулась она, и в её зеленых глазах мелькнуло отчаяние. – Никто и никогда не станет мне помогать от широты души. Утопить – да, с удовольствием утопят, а протянуть руку помощи не согласятся. Даже вы на следующий день после своего бегства на купленный остров вычеркнете меня из списка знакомых. Извините, я не могу взять на себя ваши грехи и прикрыть корпорацию. Это слишком большая ответственность. Мне всего двадцать шесть лет, и я еще хочу пожить в свое удовольствие.

Девушка резко поднялась со своего места и сжала в руках дамскую сумочку.

– Подумайте еще немного, Катя! – опешив от такого резкого отказа, воскликнул он.

– Нет. Я не смогу обманывать людей.

Она быстро зашагала к выходу.

Ярцев сплел пальцы и зловеще нахмурился. Она вышла, оставив в его ушах стук каблучков и пряный, теплый аромат духов с ноткой корицы, и от этого на душе стало паршиво. Он очень не любил, когда ему отказывали. Эта милая девушка не учла еще один фактор: если он захочет, в городе ее никто не примет на работу еще до того, как он разорится. Потому что городом управляет он, Александр Ярцев.

– Альберт! – отрывисто прикрикнул он в переговорное устройство. – А ну-ка, заприте дверь. Мы с Екатериной Сергеевной еще не договорили!

Ярцев довольно потер руки в предвкушении ее растерянного взгляда у запертой двери и поднялся со своего места. Придется собственноручно вернуть Катеньку обратно в кабинет. Он выбрал ее из сотни размалеванных кукол-однодневок, думающих далеко не о работе, а о его кошельке, и готовых раздеться перед ним в любую минуту, и не собирался упускать. Ему были не нужны куклы. Ему была нужна Катя.

Когда он вышел из своего кабинета, Альберт невозмутимо восседал на своем месте и клацал мышкой в компьютере, а девушка удивленно дергала ручку двери в приемной.

– Похоже, у вас что-то не в порядке с замками. – Она повернулась к Ярцеву.

– У нас все в порядке с замками, Катенька. Просто мы с вами еще не договорили. Дверь откроется по моему приказу, когда мы с вами закончим разговор.

– Это шутка? – Катя испуганно уставилась на него.

– Да какие уж тут шутки! – Он передернул плечами. – Вернитесь ко мне в кабинет. Я выбрал вас из огромного количества претенденток, и меня совершенно не устраивает ваше бегство.

Катя обескуражено подняла на него глаза. Он стоял так близко от нее, что она ощущала исходящую от него хищную силу, подавляющую ее волю где-то глубоко внутри, на уровне инстинктов, и заставляющую подчиниться. Запах его дорогого одеколона, такого же резкого и хищного, как он сам, ударил в нос, и на миг ей показалось, что она задохнется – так много было его вокруг, этого Ярцева. В нем концентрировалась такая мощная энергия, что она сразу терялась в этом потоке.

– Вернитесь ко мне в кабинет, Катя, – хрипло произнес он.

Она для верности подергала ручку еще раз, убедилась, что дверь действительно заперта, и, бросив на Ярцева обиженный взгляд, с гордо поднятой головой проплыла обратно в его кабинет.

– Альберт, принеси нам кофе, – скомандовал Ярцев и последовал за девушкой.

Если Екатерина Соловьева и испугалась, то не подала виду. Она уверенно села в кресло для посетителей, закинула ногу на ногу и небрежно бросила элегантную женскую сумочку на рабочий стол Ярцева.

Странно, ему это понравилось. Он не любил, когда оппоненты быстро сдавались. А в Соловьевой было что-то такое, от чего лично у него поднималось настроение. То ли этот цвет волос, очень выгодно выделяющий ее среди сплошных блондинок, окружающих его на всех банкетах и деловых встречах, то ли непримиримый зеленый огонь в бездонных глазах, намекающий на то, что она не сдастся, даже если он заставит ее подписать контракт, – Ярцев еще не уловил, что именно его цепляло, но определенно это что-то было прекрасно, и ему совсем не хотелось ее отпускать.