– Послушай, уважаемая, – буркнул он и убрал руку, – да ты на солнце сгорела.

Ее глаза расширились.

– Не валяй дурака.

Он приподнял ее шляпу, чтобы подтвердить свою догадку, а Эйвери взвизгнула и протестующе вскинула руку. У Джоны округлились глаза, и он водрузил шляпу обратно ей на голову.

– Ты захватила что-нибудь от солнечных ожогов? – Джона отвернулся и посмотрел на причал. – На корабле есть экстракт алоэ. По крайней мере, снимет боль. Хотя бы пока кожа не слезет.

– Ничего у меня не слезет.

– Слезет, слезет, принцесса. Целые лохмотья будут отставать. Вы, жители Нью-Йорка, такие неженки.

– Чем тебе не нравится моя кожа?

Она развела руки, чтобы он лучше рассмотрел кожу на них. А заодно и на точеных плечиках, осиной талии и обольстительных бедрах. Джона закрыл на мгновение глаза и мысленно выругался по поводу той неведомой силы, которая послала ему Эйвери Шоу.

– Конечно, я не такая бронзовая и позолоченная, как вы здесь.

Эйвери даже закашлялась от возмущения. Затем, почувствовав жалость к себе, стала копаться в сумке. С полей шляпы на все сильнее зудящую кожу капала вода. Она поцарапала руку, которую надо было смазать антисептиком. А до того, как надеть ласты, ушибла два пальца на ноге.

Внезапно она швырнула сумку на песок, уперла руки в бока и посмотрела ему прямо в глаза:

– У нас в Нью-Йорке таксисты как сумасшедшие.

Крысы размером с опоссумов. Вонючий пар из метро с ног свалить может. В нашем городе, чтобы выжить, человек должен крутиться как волчок. А здесь что?

Райское спокойствие.

Джона почесал затылок и перевел взор на ярко-голубое море и причал, неподалеку от которого его ждала лодка. Простые удовольствия. Привычные… Он снова взглянул на туристку, чья безопасность сейчас зависела от него.

Как бы он к ней ни относился, чем-то она его зацепила. Вполне достаточно, чтобы его потянуло к ней, совсем чуть-чуть, и чтобы предложить ей где-нибудь с ним посидеть.

Он протянул ей руку:

– Слушай, принцесса, давай я возьму тебе выпить?

Она взглянула на его испачканную песком ладонь и сморщила носик:

– Мне не нужна выпивка.

Джона отряхнул от песка руку и снова протянул ей.

– А я бы выпил пивка, – бросил он. – Но один не пью.

Эйвери взглянула на него из-под бровей. Затем взяла в одну руку сумку, а в другую гидрокостюм и пошлепала по берегу прочь, заметив напоследок:

– Пока. Что-нибудь выпить не значит выпить пива.

Потому что пиво не мой напиток.

Джона смотрел ей вслед, вздрагивая при каждом третьем ее шаге от страха, что из песка вылезет какая-нибудь австралийская тварь и цапнет ее за ногу. Мотнув головой, он сунул руки в карманы шорт и сделал то, что запретил себе когда-либо делать, – бросился за городской девчонкой.

– Слушай, принцесса, ты правда много потеряешь. Не узнаешь австралийского лета во всей его красоте.

Она сразила его взглядом – открытым и уверенным, каким отшивают посторонних на улице:

– Как-нибудь переживу.

И впервые после их знакомства Джона поверил, что она не лукавит.

Когда соломинка ткнулась в дно половинки кокосового ореха и втянула последние капли рома, кокосового молока и чего-то неведомо-экзотического, Эйвери отодвинула этот импровизированный бокал в сторону и с довольным вздохом осмотрела пустой бар на открытой террасе, куда ее привел Джона.

Джона Норт с «Северного чартера». Выпив примерно половину коктейля, она сообразила, что кораблик принадлежит ему. И осталась довольна своей догадливостью. От этой мысли по ее телу пробежали приятные волны. Что ей всегда нравилось.

Так кто такой этот Джона? Сильный, грубоватый, симпатичный, любитель покомандовать. О да, несколько минут назад он куда-то ушел… Она осмотрелась, прикрыв глаза ладонью от низкого ярко-оранжевого солнца над темно-синим морем. Ой! Ведь уже закат?