– Да? – встрепенулась я, избавляясь от ненужных фантазий.  

         – Да... – Он замялся, будто хотел сказать еще что-то. – Вы тогда возьмите документы и спускайтесь на парковку. – Он опять перешел  на деловой тон. – Я буду Вас ждать.  

         – Хорошо, – кивнула я, неловко вставая со стула, и оправила платье, юбка которого сейчас казалась не слишком короткой, а декольте на груди – вызывающим.  

        Он окинул меня непроницаемым взглядом, передернул плечами, будто стряхивая осевшую на его идеальный образ невидимую пыль обыденности, взметнувшуюся в воздух от моих действий. Я обошла его и с гордо поднятой головой направилась в кабинет.  

        «Дура ты, Кравец! Дура с большой буквы «Д»! – ругала я себя последними словами. – Нахрена вырядилась так?! И как теперь пережить пять часов в непосредственной близости, когда его реакция на весь наряд явно не в твою пользу?»  

         В кабинете накинула пиджак и застегнула его на все пуговицы, взяла нужные папки с докладом и распечатками презентации. Несколько глубоких вдохов-выдохов немного успокоили мое сердце, бешено колотившееся  от волнения, которое охватывало меня всякий раз при встрече с ним.  

        Ехали в полном молчании, и это угнетало, даже ненавязчивые мелодии популярной радиостанции не могли пробиться сквозь густую тишину, царившую в салоне. Я теребила край пластиковой папки, нервно покусывая нижнюю губу. Дрожь пробегала по телу от смешенных чувств, накатывающих на меня в его присутствии в точение всего времени нашего знакомства.  

        Восемь лет я знала его как друга семьи, и уже полтора года я работаю с ним бок о бок. Но «бабочки» в моем животе так и не научились смирно переносить его присутствие в радиусе километра. Они порхали, порой лишая меня здравого смысла.  

         – Может, ты, пока мы едем, прочтешь мой доклад? – нарушил тишину Давид, внимательно следя за дорогой.  

         – Весь? – удивилась я. –  Он рассчитан на двадцать минут выступления, а ехать нам не так далеко.  

        – Давай основные тезисы, – пожал он плечами.  

        – Хорошо.  

        Я зашуршала страницами, пробежалась глазами по напечатанному тексту и, вычленив основную мысль, бегло пересказала Давиду.  

        – Ты так хорошо его знаешь! – От его улыбки,  лишившей меня очередного глотка воздуха и увеличившей частоту сердцебиения, в салоне, казалось, стало светлее. 

        Вот зачем он опять это делал?!  

         – Слушай, а давай ты сама выступишь? – с искренней надеждой в голосе предложил он,  и на его лице отразился весь спектр эмоций.  

         От удивления даже «бабочки» затихли, сложили крылышки и замерли. Я глянула с сомнением на всегда собранного и во всем уверенного мужчину. Не может быть, чтобы он боялся публичных выступлений!  

        – Ты боишься? – почти по слогам проговорила, в упор разглядывая его строгий профиль.  

         – Не люблю, – поморщился он, как будто лимон пережевывал.  

         – Никогда бы не подумала, что Давид Майер не любит публичности. – Как же это необычно находить в нем чёрточки, которые делают его обычным приземленным человеком!  

        – Ну вот... –  Зловеще сощурив глаза, Давид ухмыльнулся, постучав пальцами по рулю, как будто задумал что-то недоброе, –  Теперь ты знаешь мою тайну, и мне придется тебя...  

        – О, боже, пощади! – засмеялась я. –  У меня ребенок-первоклашка, мне и так несладко.  

        – Что? Все так плохо?  

         – Я просто в шоке от школьной программы! Учусь вместе с ней, и это несмотря на мой аттестат «хорошистки» и красный диплом, – вздохнула я.