Эмиль был раздражен.

– Я подумаю, но не обещаю.

В моей комнате было уютно. Здесь же была ванная комната и гардеробная. Все, к чему я привыкла дома в Волгограде, хотя на самом деле если выбирать между роскошью и добрым отцом я бы предпочла второе.

Я прислонила руку к щеке и потерла ее.

Все будет хорошо, София.

Чего бы ни потребовал Эмиль взамен за мое спасение, это будет не так плохо по сравнению с отцовской яростью. Наверное.

Пока Эмиля не было, я успела принять душ. Под струями воды было тепло и безопасно. Еще и тюбики здесь стояли с чем-то очень вкусно пахнущим. Я щедро выдавила жидкость на руку и нанесла на тело, потом шампунем вымыла волосы.

Надеть пришлось прежние вещи – бордовая водолазка и джинсы, последние так понравились Эмилю.

Я сделала это вовремя. До того, как в комнату постучали.

– Ты готова?

– Я… почти, – ответила смущенно.

Волосы были еще мокрыми. Наверняка в номере был фен, но я не решилась выйти из комнаты после душа.

Оглядев мой мокрый вид, через несколько минут Эмиль возвращается с феном в руках.

– Больше так не делай. С мокрой головой нельзя выходить из номера. Суши тщательнее.

– Я виновата. Прости.

Эмиль внимательно оглядел меня.

– Не извиняйся, принцесса. Я не хочу, чтобы ты заболела. Иначе придется провести все выходные в кровати.

И вот опять.

Мои щеки пылают, а Эмиль открыто ухмыляется. Двусмысленные фразы плохо на меня влияют.

– Ты сексуально краснеешь, София.

Я пробыла в номере еще около часа – сушила длинные волосы, которые папа запрещал отстригать, расчесывала их и приводила себя в порядок. Судя по тишине в гостиной, Эмиль был у себя.

Я осторожно постучалась в его комнату.

– Я готова.

Заходить не решилась. Эмиль выходит сам – он переоделся и ждал меня. Нахмурившись, он трогает мои волосы. Берет одну прядь, другую. Проверяет, насколько высушены.

– У тебя красивые длинные волосы.

Я затаила дыхание, не сумев принять комплимент. Только прикосновение его чувствовала.

Интимный жест. Собственнический. Слишком.

– Хорошо, - довольный вердикт.

Мы спускаемся в ресторан вместе. Все это время я оглядываюсь, потому что боюсь нарваться на друзей или партнеров отца. Папа навряд ли подаст меня в розыск, как грозился, потому что это вопрос репутации, но страх оставался все равно.

– София, прекрати оглядываться.

Эмиль нахмурился.

Он видел мой страх, но пока молчал.

А я все ждала, когда он начнет задавать вопросы.

Если бы Эмиль только знал, кто мой отец, я уверена, он бы ни за что не взял меня с собой в горы.

– Просто со мной тебе опасно, – выпалила я. Эмиль только посмеялся, не придав значения моим словам. Он считал совершенно наоборот.

Мы подошли к администратору. Здесь было невероятно ярко и красиво – чистые окна, вкусные запахи и люди, пришедшие сюда на обед.

По просьбе Эмиля нас усадили в уединенное место, от других гостей нас отделяла минималистичная ширма.

– Спасибо, – выдохнула я.

– Не за что.

Я долго изучаю меню и мысленно просчитываю, сколько налички в моих карманах. Не помню. Поэтому достаю деньги прямо под столом и начинаю отсчитывать пятитысячные купюры.

– Что там у тебя?

Эмиль.

Кажется, злой. Я не смотрю на него, но чувствую недобрый взгляд. Эмиль увидел деньги.

– Наличка, – объяснила спокойно. – Тысяч девяносто есть. Есть еще на карте, но скорее всего она уже заблокирована или ее отслеживают…

– Убери.

Все-таки поднимаю свой взгляд. Внутри начинает что-то дрожать. Я разозлила Эмиля.

И зачем только я достала деньги?

Хотела показать, что меня не придется содержать? Хотя эти деньги ничто по сравнению с тем, сколько стоит один номер с панорамным видом.

– Я сказал убрать, София. Живо.