Таня, все не так уж и плохо. Сейчас ты примешь душ, переоденешься, позавтракаешь, а потом отправишься на поиски улицы Коммунаров.

Увы, горячей воды в кране не оказалось. Впрочем, надеяться на комфорт в этом «доме колхозника» было в высшей степени неблагоразумно. Спокойствие, Таня, только спокойствие…

Я долго уговаривала себя не заморачиваться на бытовых проблемах и все-таки уговорила. Помог мне в этом банальный голод. Я переоделась и спустилась в столовую, расположенную на первом этаже здания, но позавтракала там без всякого удовольствия. Меню было скудным, к тому же атмосфера была пропитана тошнотворным запахом прогорклых чебуреков и дешевых сигарет. Но каких изысков можно ожидать от третьесортной забегаловки? Правильно, никаких.

Ровно в одиннадцать ноль-ноль я приступила к работе – стала искать адрес, который мне дал Кирьянов.

Улица Коммунаров начиналась от центральной площади и тянулась почти до окраины Светличного. Ни общественного транспорта, ни такси я не приметила, поэтому почапала до сорок девятого дома пешком. Каждый раз, неизбежно ступая в грязь, я мысленно просила прощения у своих новеньких замшевых полусапожек. Они были куплены в дорогущем тарасовском бутике, и я клялась, что больше не буду так нещадно их эксплуатировать, а потому приобрету в ближайшем обувном магазине что-нибудь попроще, например, резиновые сапоги, а лучше – ботфорты. Местные жители именно такую обувь и предпочитали. Когда я подошла к нужному дому, то уже невозможно было определить, из какого материала сделаны мои полусапожки – вся замша была щедро заляпана грязью, кроме того, забрызгались даже вельветовые капри. И почему же ни один советчик не предупредил меня, что здесь будет так грязно?

На мой звонок в дверь никто не откликнулся, но для порядка я постучала в окно:

– Хозяева! Есть кто дома?

– Чего стучишь? Нет там никого, – буркнула проходившая мимо тетка.

– Простите, можно вас на минуточку?

– Чего надо-то? – не слишком дружелюбно спросила женщина, но остановилась.

– Скажите, здесь проживает Ольга Петровна Верещагина?

– Ну, здесь.

– А вы не подскажете, где она сейчас?

– Как где? На работе, конечно.

– А где она работает?

– В маѓзине, – ответила прохожая, сделав ударение на втором слоге.

– В каком? Как туда пройти?

– А ты кто такая будешь? – Женщина подозрительно окинула меня с головы до ног. – Я смотрю, ты вроде не местная…

– Да, я приехала из Оренбурга, – стала сочинять я, но вдохновения особого при этом не испытывала. – Мы там с Олей вместе…

– Учились, что ли? – предположила моя собеседница и впервые скупо улыбнулась.

– Да, учились, а теперь меня сюда в командировку прислали, на мясокомбинат, и я хотела встретиться с подружкой, поболтать о том о сем…

– Ну, тогда иди прямо, потом повернешь налево и увидишь новый универмаг. Оля там в отделе белья работает.

– Спасибо, – сказала я и пошла в магазин, размышляя над тем, почему Верещагина, вернувшись на родину, не стала работать маникюршей.

Наверное, здесь эта профессия совсем не востребована. Действительно, какой маникюр среди такой грязи! Я с ужасом посмотрела на свои ноги, пытаясь сообразить, смогу ли отмыть полусапожки. Откровенно говоря, мне было даже стыдно заходить в универмаг, но другие покупатели не смущались оставлять за собой грязные следы, поэтому я тоже рискнула и зашла в магазин, предварительно потоптавшись на крыльце.

Меня почему-то совершенно не волновало, что я скажу Ольге. Более того, мне даже не верилось, что через несколько минут я окажусь лицом к лицу с уралочкой, оставившей неизгладимый след в душе известного тарасовского хирурга.