Заметно... Очень бледная. Взгляд фокусируется с трудом. Волосы на лбу мокрые, как при лихорадке. Под глазами синяки. Мне хочется положить на её лоб руку. Или мокрое полотенце, на крайний случай.
- Тебе больно, мамочка? - приподнимается Аленка, опираясь на грудь Марьяны. Вскрикнув от боли, та сжимается.
- Оу... - подхватывая Аленку, снимаю, усаживаю к себе на колено.
- Всё? - недовольно интересуется Лившиц. - Увиделись? Теперь можно ставить капельницу?
- Позже, - упрямо.
Присев у окна на стул, Лившиц погружается в планшет и тихо пишет какие-то голосовые по работе.
А мы втроём молчим. Алёнка с Марьяной держаться за руки.
- Ян... извини, что я орал здесь... угрожал... что-то порвало меня вчера, - хмурюсь я.
- Ты сказал ей? - произносит одними губами, с горечью глядя на меня.
Что я - самоубийца? Так мы никогда не помиримся.
Отрицательно качаю головой. Закрывая глаза, с облегчением выдыхает.
- Где твои штаны, котёнок?.. - гладит Марьяна её по коленке, обтянутой колготками.
Алёнка чешет щеку.
- Я облила и запачкала... А Лев мне постирал!
- Мм... Понятно. Ты что - по улице так?..
- Мы на машине, Ян. К тебе торопились. Сейчас заедем - купим другие штаны ей.
- А где... Елена?
- Недалеко... - уклончиво съезжаю я с прямого ответа.
- Это что?.. - дотягивается пальцами лица Аленки.
Та снова чешет щеку. А потом предплечье. Пальцы скрипят по куртке
- Детка?! - тревожно и расстроенно. - Айдаров, что за пятна и... сыпь?!
Какие еще к чертям пятна?!
Подрываюсь, ставлю Аленку на стул.
О, твою мать!! Неужели Лена и правда подхватила какую-то заразную хрень?! И заразила Аленку!
- Эм... - растерянно качаю головой. - Полчаса назад ничего не было, клянусь! В больницу ехать?
Алёнка, морщась, чешется.
- Ты давал ей шоколад! - с возмущением и скорее констатирую, чем спрашивая. - Да?!
- Мля... да, - признаюсь я.
- Маленько! - оправдывается Аленка. - Лев не давал. Дяденьки давали.
- Какие еще дяденьки?!...
- Добрые! Я их... как там? - оглядывается на меня. - Очаровала, вот!
- Да на работе у меня... - поясняю я. - В отделе... Аленка, ты же сказала - тебе можно!
- Айдаров... - с досадой закатывает глаза Кошкина. - Сколько она съела?!
- Две... - показывает покаянно Аленка два пальца.
- И плитку шоколада, - тоже покаянно зажмуриваюсь.
- Ты что - оставил ее без присмотра?!
- Я присматривал, как она ела! - психую я. - Откуда я мог знать?
- Детям нельзя шоколад! - переходит Кошка на раздраженные тона. - Как это можно не знать?!
- Я все детство ел шоколад! Откуда мне было знать, если у меня не было шанса!... - затыкаюсь на полуслове. - Так! Просто скажи - что теперь делать, окей? И что еще ей нельзя.
- Где твоя сестра? Почему Аленка была с тобой?!
Обессилев закрывает глаза, морщится.
- Я не хочу, чтобы она с тобой... Мы так не договаривались.
- Яна, я могу забрать Алёну. Нет проблем. Найму круглосуточную няню с медицинским образованием и вопрос решен, - снова вмешивается Лившиц.
Марьяна с сомнением и недовольством переводит взгляд с него на меня и обратно.
- Не надо лезть в наш семейный разговор! - с рычанием разворачиваюсь я. - Надо было её раньше забирать, когда у тебя была возможность! Ребенок там с ума сходил. Хоть бы приехал, сказал, что мама в порядке и не бросила её!
Сжимаю руку в кулак. Твоё присутствие здесь сейчас неуместно, Лившиц! Выйди! Открываю рот, чтобы озвучить.
- Айдаров... прекрати, - одергивает меня Кошкина.
Разворачиваюсь к ней.
- Ты хочешь отдать дочь чужому мужику, который забил на нее?! Он даже не поздоровался с ней, когда мы вошли! Она что - пустое место?!
- Не ори, Айдаров...
- Я не ору. Я возмущаюсь! Где же твоя гребанная принципиальность, Кошка?!